Квартира его была типичным обиталищем студента. Стены украшали афиши разных фильмов, на продавленном диване лежало полинявшее покрывало, видавший виды письменный стол в углу был завален книгами. Электроника, впрочем, была высшего класса.
– По-моему, все это домашнее кино пока еще веяние будущего.
– К концу десятилетия видеомагнитофоны в американских семьях будут так же распространены, как сейчас телевизоры. У всех будут видеокамеры, – он улыбнулся и похлопал свою камеру, – везде будут появляться режиссеры-любители. Он коснулся ее волос – беспорядочной копны кудрей, которые она недавно укоротила до уровня подбородка.
– Может когда-нибудь позволишь мне снять фильм о тебе.
– Обо мне? – эта идея рассмешила ее. – Не могу себе такое представить.
Он, однако, мог. Взяв ее за руку, подвел к дивану.
– Начнем с Бергмана, хорошо?
– Хорошо, – она взяла чашечку с кофе и удобно расположилась на диване. Джеральд обхватил ее рукой. Он стал нажимать кнопки на дистанционном пульте. Одна привела в действие видеомагнитофон, другая – камеру, помещенную среди книжных завалов.
Роксана подумала, что она, наверное, простолюдинка, но Бергман никак не завораживал ее. Хорошо бы сейчас боевичок с погоней, думала она, пытаясь сконцентрироваться на скучном черно-белом произведении кино, которое мерцало перед ней на экране.
Рука Джеральда на плече ничуть не смущала ее. От него пахло мятным зубным эликсиром и мягким недорогим одеколоном. Не смущали ее и легкие поглаживания по предплечью. Когда он потянулся к ней, чтобы поцеловать в шею, она наклонила голову и разрешила ему это сделать. Когда она попыталась высвободиться из его объятий, он прижал ее к себе.
– Джеральд, – она хихикнула и отвернулась, – фильм просмотришь!
– Я его уже видел, – сказал он низким срывающимся голосом и принялся осыпать поцелуями ее шею.
– А я не видела, – впрочем, она не особенно и волновалась. Было ей немного не по себе от того, что он предпринял столь откровенный и лихорадочный шаг, но волнения не было.
– А тебе не кажется, что в этом фильме есть эротика? В зрительном ряде, в деталях.
– Да вообще-то нет.
Фильм казался ей неприятным, равно как и тот факт, что он прижимал ее сейчас к диванным подушкам.
– Но наверно я недостаточно образована.
Она закрыла рукой его рот, но не успела воспрепятствовать лихорадочной попытке расстегнуть пуговицы на ее блузе.
– Прекрати, Джеральд, – ей не хотелось обижать его и его чувства. – Я не для этого сюда пришла, и совсем не хочу этим заниматься.
– Я хочу тебя с тех пор, как встретил, – ему удалось раздвинуть ее ноги и он стал тереться об нее напряженным членом. У Роксаны к неприятным ощущениям начала примешиваться паника, – я раздену тебя, моя крошка, и сделаю из тебя звезду.
– Не выйдет, – она уже отчаянно сражалась с ним. Он тем временем схватил ее грудь и сжал. В ней нарастал страх, голос задрожал. Ошиблась! Она поняла это, когда он тяжело задышал от возбуждения.
– Черт возьми, да слезь же с меня! – она взбрыкнула как жеребец и лишь услышала, как разорвалась блузка.
– По-грубому хочешь, крошка? Ладно, – потными, жадными руками он ухватился за молнию на ее джинсах. – Вот так хорошо. Лучше видно. Потом будем смотреть.
– Сукин сын!
Роксана так и не поняла, что именно, координация или страх, заставило ее изо всех сил двинуть локтем по его виску. Он отпрянул. Она же не растерялась и ударила его кулаком в нос.
Кровь полилась ручьем, забрызгав блузку. Джеральд заскулил от боли как побитый щенок. Руки взметнулись к лицу, сбивая набок очки. Роксана вскочила с дивана, схватила свою матерчатую сумку и Что есть мочи въехала ею по лицу Джеральда.
Очки отлетели в угол комнаты.
– Эй, эй! – кровь капала с его рук. Он посмотрел на нее, вытаращив глаза. – Ты же мне нос разбила, мать твою!
– Еще раз так полезешь ко мне, или к кому-нибудь еще – я тебе, мать твою, член разобью.
Он стал медленно подниматься, но опять рухнул на пол, увидев, как Роксана приняла боксерскую стойку.
– Вставай, – произнела она с усмешкой. На глаза навернулись слезы, но нет, не от страха, а от всепоглощающей ярости. – Попробовать меня захотел, сволочь?
Он покачал головой и ухватился за край покрывала, дабы остановить хлеставшую из носа кровь.
– Убирайся. Боже мой, ты сумасшедшая.
– Ага, – истерика закипала в ней. Ей хотелось колотить его до тех пор, пока он опять станет таким же испуганным и беспомощным, каким был мгновение назад. – Запомни это, гаденыш, и держись от меня подальше.
Она ушла, громко хлопнув дверью. Он лишь лепетал ей вслед что-то насчет больниц и судебных исков.
Пройдя квартал, Роксана принялась ловить такси. И тут вдруг ее осенило. Сделаю из тебя звезду? Потом будем смотреть? Она чуть было не закричала от ярости. Этот подонок заснял все на пленку.
Казалось, все вокруг проваливается в некий ночной кошмар. Хотя дождь уже не лил, как прежде, а только моросил, ночь была холодной и, как говорится, мерзопакостной. При этом ничто, так, как эта ночь, не соответствовало столь идеально тому настроению, в котором пребывал сейчас Люк.
В руке он держал письмо, письмо, только что унесшее его в далекое прошлое. Кобб. Нашел его все-таки этот подлец. Люк стоял у входа в особняк Нувелей, дождь проникал за воротник его куртки. И почему только он уверовал, будто способен на самый опасный трюк.
Каким бы умным, преуспевающим, сильным он ни был, буквально за миг он мог превратиться в маленького, забитого мальчика. Достаточно было лишь нескольких слов на бумаге.
«Каллахан – давненько не виделись. Мечтаю встретиться с тобой, повспоминать былое. Если не хочешь потерять свое крутое положение, приходи сегодня в 10 вечера в кафе „У Бодин“ на улице Бурбонов. Буду тебя там ждать. Не пытайся сыграть номер с исчезновением, иначе мне придется провести данную приятную беседу с твоими друзьями Нувелями. Ал. Кобб».
Ему хотелось сразу забыть о письме. Хотелось усмехнуться и разорвать эту бумажку на мелкие, еле заметные кусочки и тем самым показать, сколь мало значат такие вещи для такого человека, каким он стал. Однако руки его прожали. У него возникло ощущение, будто желудок затягивается в мелкие узелки. Да, он помнил, он никогда не забывал о том, откуда пришел и через что прошел.
И все же Люк не был ребенком, который боится встретиться в темноте с чудовищем. Он скомкал письмо, положил его в карман и вышел на улицу. Он увидится сегодня с Коббом и как-нибудь заставит его исчезнуть вместе с его гнусными намерениями.
Дождь промочил его куртку и ботинки, подмочил настроение. Ссутулившись, бросив в воздух бранное слово, он поплелся к перекрестку. Увидев вывернувшее из-за угла такси, он стал размышлять, что лучше в его нынешнем состоянии души – поездка в автомобиле или прогулка под дождем.
Он забыл об обоих вариантах, как только увидел вылезающую из такси Роксану. Она была как раз подходящим объектом для изливания гнева.
– Так быстро? – окликнул ее Люк. – Что, плохо развлекал тебя твой очкарик?
– Пошел ты в жопу, Каллахан, – она опустила голову и быстрым шагом прошла мимо него, надеясь проскочить в дом незамеченной. Но настроение у Люка было достаточно скверное, чтобы упустить шанс поиздеваться над ней.
– Эй! – он схватил ее за руку и развернул к себе. – У тебя… – Он застыл, как вкопанный, когда увидел, во что превратилась ее одежда. Выглядывавшая из-под яркого пиджака клетчатая хлопчатобумажная блузка была разорвана и забрызгана кровью. Панический ужас охватил его. Он схватил Роксану за плечи,
