без каких-либо украшений. Она даже не носила обручального кольца, а её волосы, светлые как у Пола, были подняты вверх и собраны на затылке. Выглядела она импозантно. Ей должно быть было между тридцатью пятью и сорока, хотя могло быть и немного за тридцать. Странная тревога пронзила Элисон, изучавшую миссис Гордон-Платт, и голос выдал её, когда она произнесла церемонным тоном:
– Нет, я ему не племянница. Он мой опекун.
– Опекун? В самом деле? Вы меня удивили. Я и представить не могла, что у Пола достаточно терпения, чтобы воспитывать ребёнка. Он всё такой же молчаливый и раздражительный?
Тревога усилилась, но что бы ни собиралась ответить Элисон, ей не удалось это сделать, так как дверь гостиной распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Обернувшись, Элисон раскрыла рот от изумления при виде нелепой и почти пугающей фигуры старой женщины, которая выглядела необъятной, особенно в подобной одежде: из-под длинного объёмистого ночного халата выглядывала ночная рубашка, а на плечах покоились, по крайней мере, две шали и шарф. Но больше всего поражала её ничем не прикрытая голова с ярко-жёлтыми волосами, которые никак не могли быть натуральными. Появившейся так внезапно женщине должно быть было около восьмидесяти.
– Так, так! Я не помешала?
Слова старой дамы прозвучали настолько же громогласно, насколько большим было её тело. Она сделала несколько медленных, неуверенных шагов, опровергавших первое впечатление, которое могло создаться, глядя на размеры её тела и слыша звуки её голоса.
Элисон повернулась к младшей миссис Гордон-Платт, и увидела на её побелевшем лице застывшее выражение открытого пренебрежения и ненависти. В это время из-за обширных форм старой леди появилась мисс Бек, которая, всплёскивая руками, захныкала:
– О, мадам… мадам… пожалуйста идёмте… вернитесь в постель. Вы убьёте себя. Пожалуйста, мадам.
– Тихо! Бек. Я не убью себя. Я не больна, просто притворяюсь больной. Не так ли, Фрида?
Маленькие белёсые глазки старой леди, казалось, вспыхнули как угольки, когда та посмотрела на невестку. Не получив ответа, она рассмеялась. Прозвучавший молодой, задорный смех совершенно не соответствовал её возрасту и пропорциям. Потом она повернулась к Элисон и резко произнесла:
– Вы та особа, которую прислал мистер Элмер?
Всё, что Элисон могла сделать, это кивнуть. На мгновение она потеряла дар речи, и старая леди продолжила:
– Я не сказала мистеру Элмеру, когда он звонил вчера вечером, что не я написала ему, я так же что если бы я желала продать что-то из своей собственности, то обратилась бы в фирму в Брайтоне, которая хорошо служила мне в прошлом. Я хотела всё разъяснить. Если бы я помешала вашему приезду и разговору с моей невесткой на эту тему, – старая леди снова сверкнула глазами в сторону бледной женщины, – она бы, с её обычной лживостью, смогла бы выкрутиться. Поэтому я подумала, что лучше не вмешиваться… Садитесь.
Старшая миссис Гордон-Платт указала перстом на Элисон, и та плюхнулась на стул, как будто её огрели палкой. А старая женщина, покачиваясь как старый линкор на волнах, проковыляла к камину в сопровождении продолжавшей что-то лепетать Бек. Опустив тело на стул, она повернулась к своей невестке и грубо произнесла:
– Я жду.
Высокая, бледная женщина процедила сквозь зубы, почти не двигая губами:
– Уже не долго осталось.
Слова были произнесены медленно, но похоже не произвели никакого впечатления на старую женщину, в то время как Бек, задохнувшись от ужаса, посмотрела на невестку своей госпожи и осуждающе пробормотала:
– О, как вы можете, миссис Чарльз.
– Она может, Беки, не принимай это близко к сердцу, – старая голова затряслась. – Я не умру, только чтобы досадить ей.
Последняя фраза была обращена уже к прямой спине младшей миссис Гордон-Платт, которая с чувством собственного достоинства, как Элисон была вынуждена признать, направилась к выходу. И когда дверь гостиной тихо закрылась, старая леди обратила всё своё повергающее в трепет внимание на Элисон, которая чувствовала себя кроликом перед удавом, пока голос миссис Гордон-Платт, обращённый к ней, ни разрушил чары.
– Что вы знаете о серебре или стекле, или о чем-то еще в том же роде? Вы ребенок. У него хватило наглости послать вас.
– Ничего подобного.
Чары пали, и Элисон сама удивилась своему тону.
– Я выросла в этом бизнесе. Мистер Элмер не послал бы меня сюда, если бы не был уверен в моём опыте и способности оценить имущество.
Мускулы на лице старой женщины энергично задвигались, прежде чем она ответила.
– Что ж, какая бы у вас ни была квалификация, вы проделали весь этот пути зазря. Моей невестке в этом доме ничего не принадлежит, и она не имеет права продать даже пуговицу. Но… но она продолжает пытаться, не так ли Бек?
Задав этот вопрос, леди повернулась к своей горничной с таким чувством, что никак не вязалось с её поведением всего несколько секунд до этого. Теперь она была похожа на ребенка, ищущего защиты у матери, и Бек была той матерью. Горничная подняла морщинистую, увешанную драгоценностями руку со словами:
– Да, мадам, никто не имеет законного права на что-либо в этом доме, кроме вас. Это всё ваше.
Другая морщинистая рука похлопала руку Бек с благодарностью. Потом старая леди снова обратилась к
