Когда четырьмя часами позднее Адриан проснулся, чувствуя себя отдохнувшим и посвежевшим, несмотря на беспокоящие его шишки на голове, перед его глазами предстала картина: жена, сидящая перед туалетным столиком, с рукой, опущенной в горшок с какой-то черной гадостью, которую она готова была вылить на свои великолепные рыжие локоны.
– Что, черт возьми, ты собираешься делать?
Она взглянула на него в зеркало с выражением, которое ясно показывало, что считает этот вопрос глупым.
– А что, разве не понятно? Конечно, крашу волосы, как делала это каждый день со времени прибытия сюда. Не моту же я как ни в чем не бывало спуститься вниз в таком виде и попросить чаю и рулет. Мне кажется, слуги должны будут заметить эту маленькую разницу, как ты думаешь, Адриан?
Он вскочил с кровати, выхватил горшок у нее из рук и, поднеся его к носу, сморщился от исходящего от настоя зловония.
– Эта отрава должна оказаться там, где ей самое место, – в выгребной яме, а не то ею провоняет весь дом. Хотя она должна хорошо сводить ржавчину. Я не могу поверить, что ты мазала ею волосы. Хорошо еще, что они у тебя не выпали. А что касается того, что подумают слуги, так мне до этого нет никакого дела.
Если они дорожат своим местом в этом доме, то пусть воздержатся от всяких комментариев.
Он присел рядом с ней на корточки и поднял один блестящий, завивающийся штопором локон с ее плеча.
– Мне гораздо больше нравится, когда твои волосы такого цвета, особенно когда они растрепаны и падают свободно, а ты кричишь от удовольствия.
Заплетая в волосы белую ленту, Мара искоса посмотрела на него.
– Я не кричала.
– Разве? Я думаю, что слуги, чье мнение о цвете твоих волос так заботит тебя, не согласятся с тобой, дорогая. – Он встал и поднял ее платье, которое лежало на скамье возле кровати. – И пожалуйста, избавься от этих ужасных платьев. Они совершенно не подходят к твоим чудесным волосам. Изумрудно-зеленый и ярко-синий – эти цвета, я думаю, подойдут тебе больше. Или желтый. Платье из ткани, желтой, как подсолнух. Я позабочусь о том, чтобы тебе немедленно прислали из Дублина портниху.
– От желтого у меня будет болезненный цвет лица.
Он шутливо поцеловал ее в огненную макушку.
– У тебя, моя дорогая, никогда не будет болезненного цвета лица.
Мара только молча посмотрела на этого человека, который по-прежнему был ее мужем, но совершенно не походил на прежнего Адриана. Этот Адриан смеялся и улыбался ей. Он даже давал ей советы, как одеваться, – кто бы мог подумать! И уж никак нельзя было сказать, что он избегает своей жены.
Оказывается, не только она одна все это время пряталась под маской.
– Хорошо, Адриан, будь по-твоему. Даю тебе слово, что больше не буду красить волосы. И прикажу одному из лакеев вылить эту краску в выгребную яму, хотя он, вероятно, будет недоволен, получив столь непочетное задание. А теперь иди к себе и оденься, чтобы не предстать при свете дня перед горничными таким голым и волосатым.
Адриан улыбнулся;
– Я буду ждать тебя в холле, чтобы проводить к завтраку.
– Надеюсь, одетый.
Адриан повернулся было, чтобы выйти из комнаты, но остановился и посмотрел на какой-то предмет, лежавший на гардеробе. Не говоря ни слова, он приблизился, взял белый льняной чепчик, который, в бытность свою Арабеллой, Мара всегда надевала, дошел до камина и торжественно, – положил чепчик в огонь.
Мара улыбнулась и продолжила свой утренний туалет. Потом критическим взглядом осмотрела черное шелковое платье, которое собиралась надеть сегодня утром. Что ж, пожалуй, приложив некоторое старание и кое-что изменив, она сможет получше приспособить его к вкусам мужа.
Мара встала и направилась в комнату Саймы за швейными принадлежностями.
Четверть часа спустя она открыла дверь, ведущую в холл. Там стоял Адриан, разглядывающий висящий на стене портрет.
« – Ты знаешь, надо будет пригласить художника, чтобы он нарисовал тебя. Мне кажется…
Адриан не окончил фразу. Он повернулся к ней и замер, словно его ноги прилипли к полу. На его лице появилось выражение крайнего изумления, настолько неподдельного, что Мара обеспокоенно спросила.
– В чем дело? Что-нибудь не так? Юбка сбилась?
Или тебе не нравится мое платье?
– Нет, я просто поражен. Никогда не представлял себе, какой нежной и белой может выглядеть твоя кожа. А волосы – они прямо как огонь. Нравится ли мне платье? Да я просто влюблен в него! Никогда не думал, что кто-нибудь может выглядеть так жизнерадостно в платье цвета, ассоциирующегося со .смертью. Можешь добавить черный к списку разрешенных цветов.
Мара просияла, подобрала юбки и присела в церемонном реверансе. Она разрезала пышные рукава платья так, что под ними виднелась белая ткань рубашки, и отпорола белые накрахмаленные манжеты.
– Я очень рада, что вам понравилась, милорд. Так как я всегда предпочитала проводить время с братьями вместо того, чтобы заниматься с миссис Пебблз, моей гувернанткой, то никогда не славилась умением шить.
