- Не знаю.
- А кто знает?!
Редкозуб молчал.
- Я не знаю, - сказал он наконец. - Зато мне кажется, что дождь - не самая главная наша проблема.
- Это уж мне решать, - сказал отец жестко, - что здесь главное, а что нет. Говори.
Редкозуб молчал, потом вдруг поморщился, словно почувствовал какой-то неприятный запах.
- Чем у тебя здесь..? Ладно, - сказал он. Посмотрел в глаза Юлькиному папе. - В замке пропадают люди.
- Я знаю, - сказал папа. Это было страшно. Юльке казалось - лицо отца стянуло железными обручами - настолько оно стало жестким. - Уже пятеро. Мишка землю роет. Найдет.
- А если нет? Если это... не человек?
- Тогда ты найдешь! - сказал отец, как отрезал. Потом смягчился. - Но сначала разберись с дождем. Андрей, я тебя прошу, мы на грани, пойми. Я на тебя не давлю... но, сам понимаешь. Бароны, - папа сморщился, словно у него болел зуб. Он выпрямился и посмотрел на чародея. - Я приказал объявить в казармах красную тревогу.
- Даже так?
- Даже так.
- Каждую ночь я вижу один и тот же сон, - Редкозуб казался рассеянным. - Словно я лечу над замком. Ты знаешь моего Филина?
- Ближе к делу, Андрей.
- Подожди, Саша! Лечу и чувствую - я один. То есть на самом деле один. Словно Филин - единственный 'я', который остался. Других нет. Мертвы.
- Это всего лишь сон, - сказал папа.
- Дослушай, Саша. Ты обещал. Я вижу замок - и это другая Роза-на-Скале. Не та, что мы с тобой знаем. Гниющая рана. Повсюду развалины. Заросли колючки.
Во рву -- гнилая черная вода. И там кто-то шевелится. Иногда вверх взметаются черные щупальца. Вместо прозрачной ключевой воды и золотых рыбок, заметь! Хрустальный мост превратился в каменный. В корнях охранного дерева живут двухголовые белые змеи.
Я лечу и вижу: на небе исчезают звезды. Остаются только черные пятна. Пока не становится небо совсем без звезд. Пустота.
Все гниет. Разрушается. Как зуб, пораженный кариесом. Желтая вода. Запах.
И я чувствую, что где-то рядом находится огромное зло. А потом я вижу мертвую тушу. Снижаюсь, смотрю - а это единорог. А на ветвях деревьев сидят откормленные черные вороны.
Юлька вздрогнула.
- Обратись к лекарю, - сказал папа. - Ах, черт, у нас даже на это нет времени!
- Ты не понял, да? - Редкозуб помолчал. Его бледное лицо со впалыми щеками было мертвенно спокойным. - Я проверил, Саша. Я сходил туда сам и проверил. Сигнализация сработала. Там кто-то побывал. А один из моих - Тринадцатый, он отвечает за Зверинец - ничего мне не сообщил. Это самое страшное, Саша, а отнюдь не твои бароны! Я ничего не знал - хотя всегда знаю все, что знают они.
Папа молчал.
- А потом я подошел к вольеру с единорогом, - сказал чародей. - Тебе интересно, Саша? Он увидел меня и начал кричать. Он, знаешь ли, отвратительно кричит.
- Знаю.
- Теперь решай.
- Что решать? Ты же ничего не сказал по существу. - папа оскалился. - Это все, что ты хотел сказать?
- Все, - Редкозуб встал. - Только помни, единороги - не ослы, они просто так не кричат.
- Да мне наплевать, почему кричал этот твой... этот козел!
- Это не козел, - сказал Редкозуб. - Это единорог.
Ещё мгновение - и, казалось, папа ударит чародея.
- Иди, Андрей, и займись делом, - сказал он сквозь зубы.
- Пап, - закричала Юлька, вбегая в комнату. - Фунтик заболел!
Сначала его лицо было таким же каменным, как при разговоре с чародеем.
- Что? Какой еще Фунтик?! - спросил папа резко. Затем понял - лицо расслабилось и стало просто старым. И очень-очень усталым. Словно стержень из него вынули.
- Иди сюда, - сказал папа. Посадил её на колени и обнял. - Что случилось, доча? Что с твоим Серым Рыцарем?
- У него болит ухо, - сказала Юлька доверительно. - Только ты Фунтику не говори, что я сказала. Он обидится. Он такой гордый. Ведет себя иногда, прямо как мальчишки!
Папа улыбнулся.
- Не скажу. Значит, лечиться он не хочет?
- Нет! - Юлька помотала головой. - Говорит, что у него ничего не болит. Я вчера проснулась ночью - а Фунтик во сне стонет. И лапой ухо вот так прижимает. Будто ему больно. Днем ходит и чешется, пока думает, что я не вижу. А я вижу.
VI
- Папа сказал, что пропало уже пять человек! - сказала Юлька. Потом решила для солидности приврать. - Нет, вспомнила! Десять человек!
- Пятнадцать, - поправил Виталька авторитетно. - Мой отец вчера сказал маме, когда из ангара пришел. И, говорит, какие-то кости находят. Обглоданные. И целую руку нашли. А там перстни - во! - с кулак.
- Все ты врешь! - Юлька не сдержала обиды. Зря она, что ли, просидела в шкафу целый час? И все ценные сведения - коту под хвост? - Да у тебя папа - всего лишь шофер! Что он может знать!
- А у тебя?! - вскипел Виталька. - У тебя кто?
- Король!
- Вот и молчи!
VII
- Это твой дядя Фермонт, - сказала мама. - Теперь он будет жить с нами.
У него коричневая шерсть и синие глаза. У него хищная морда и длинный влажный язык. На морде у него язвочки. Он сидит и чешет их лапой. Когти делают: ш-ших, ш-ших. Шерсть вылезает клочками, и остается багровая плоть в синих прожилках. На белый мрамор падают вязкие черные капли.
Мама стоит рядом и ничего не замечает.
От него пахнет сыростью.
- Ты меня впустила, - сказало чудовище, перестав чесаться. - Спасибо тебе, девочка.
...и ещё чем-то. Мокрая шерсть, гниль. Какой-то цветочный запах?
Фиалка.
Юлька открыла рот, посмотрела на маму. Она что, не видит? Не чувствует? Я сейчас ей скажу!
- Прошу за стол, - сказала мама. Наклонилась к дочери. - Закрой рот, девочка, а то ворона залетит.
- Мам, а мам! - сказала Юлька шепотом. Отложила вилку и нож и прикрыла рот салфеткой - чтобы со стороны не видно. - Дядя Фермонт - чудовище!
Мама засмеялась.
- Выдумаешь тоже!
