– Мистер Уэст попросил меня сопровождать его к тебе, чтобы задать несколько вопросов относительно неисправности, о которой мы недавно говорили.
– О максикоте?
– Да.
– Что вы хотите знать, мистер Уэст?
– Пользуетесь ли вы этой машиной регулярно?
– Да. Раз в неделю, примерно, в обычное время – но гораздо чаще в случае срочной работы.
– Когда ею пользовались в последний раз?
– Во вторник.
– Она была на ходу?
– Да.
– Вы можете это утверждать?
– Да, и абсолютно официально.
– Тогда, по вашему мнению, почему она оказалась в неисправности сегодня утром? – спросил Уэст.
– Из-за болта, который удерживает лезвие. Он был недостаточно закреплен.
Вот почему резка была с дефектом. Я полагаю, вам известно, как действует максикот?
– Да, я уже имел возможность видеть, как он работает.
– В таком случае, я не открою вам ничего нового, сказав, что в таком инструменте все должно быть точно на своих местах. Это точный инструмент.
Один миллиметр смещения и все – он испорчен. Вместо того, чтобы аккуратно разрезать страницы книги, машина буквально рвет их.
– А во вторник вы заметили, что этот болт не держится?
– Нет, но это должно было случиться со дня на день.
– Значит, проверку во вторник вы произвели сами?
– Да, мистер Уэст, я всегда лично провожу ее. Эта машина очень опасна, если она не налажена. Если гильотина упадет на секунду раньше или позже, или если один из болтов ослабнет, она может отрезать палец, или даже руку. Кроме того, какой-нибудь болт всегда может ослабнуть. Пыль или простая капля масла может привести к этому. Это и есть причина, по которой Маллоу каждое утро проверяет ее состояние, прежде чем начать на ней работать. Если он замечает малейшую ненормальность, он сразу же вызывает меня. Такая неисправность и произошла сегодня утром. Это нас здорово задержало, конечно, но мы не могли действовать иначе.
– В котором часу он известил вас?
– После восьми часов.
Он, казалось, колебался, потом, слегка пожав плечами, продолжал:
– Благодаря несчастному совпадению, я сегодня пришел с опозданием. Я... я провел очень плохую ночь, заснул под утро, не услышал звонок будильника.
Только около девяти часов я смог подойти к максикоту. Если бы я был там вовремя, неприятность была бы ликвидирована раньше. Это по моей вине машина так долго не могла быть использована, я признаюсь в этом.
– Ты опоздал?! – воскликнул Тентенден с изумленным видом. – Скажи мне, с тобой это случается не часто?
– Нет, конечно.
– А нельзя ли узнать, что заставило вас провести такую бессонную ночь, мистер Блек? – спросил Уэст.
И так как старший мастер не ответил на этот вопрос, Тентенден попробовал нажать на него.
– Разве нельзя узнать об этом, Чарли?
Тот с усталым видом закрыл глаза, глубоко вздохнул, потом ответил едва слышным голосом:
– Хорошо, хорошо, я вам все расскажу, хотя предпочел бы оставить это при себе. Моя жена не ночевала дома. За последнее время я заметил, что она переменилась... я должен был спросить ее... Теперь я боюсь, что будет уже слишком поздно спрашивать у нее объяснений и что она покинула меня ради другого, моложе меня.
– У вас есть подозрения? – спросил Роджер Уэст.
– Нет, но я думал всю ночь и пришел к убеждению, что в ее жизни есть кто-то другой.
После небольшого молчания Блек продолжал безжизненным тоном:
– Она намного моложе меня, и я должен признаться, что никогда не говорил с ней о том, что могло ее интересовать... Так, мало-помалу, я вернулся к своим холостяцким привычкам. Каждый вторник и субботу, а иногда и в другие дни, я отправлялся в таверну на встречу с друзьями. Мы играли в карты и выпивали по стаканчику или два... В это время Дорис скучала одна в доме. Я это хорошо понял... Потом она взяла в привычку, в свою очередь, проводить вечер вне дома с одной из своих подруг, к тому же с очень хорошей женщиной.
Я не видел в этом ничего плохого, наоборот, я был рад, это давало мне возможность проводить вечера
