с друзьями. Затем, постепенно, я увидел, как изменилась моя маленькая Дорис. Она становилась менее приветливой, более озабоченной. И, наконец, я узнал, что вечера, проведенные у полруги, были лишь фальшивым алиби.
– Но было время, когда вы не были уверены в этом?
– Да, как я вам уже сказал, она изменилась сразу: у нее даже появилась странная манера смотреть на меня, когда она думала, что я этого не вижу.
Потом, этот страшный запах табака, который она приносила с собой. Я не курю, она тоже. Отсюда вывести заключение очень легко – всего один шаг. Теперь, вероятно, она меня бросила... она без сомнения отправилась к этому курильщику.
Суперинтендант Тентенден обратился к Уэсту.
– Роджер, я хотел бы сказать вам два слова наедине...
«Ток, – подумал Роджер Уэст, – ты пытаешься вставить мне палки в колеса, потому что растрогался рассказом своего друга Чарли... Но ничего не выйдет, я пойду до конца, хочешь ты этого или нет».
Он громко ответил:
– Одну секунду, Артур, если не возражаете. Сначала я хочу еще задать несколько вопросов мистеру Влеку.
Он отлично понимал, что Тентенден дружит с Чарли и потому попытается избавить его от огорчений, но он, Уэст, не собирается входить в эти подробности. Он должен воспользоваться тем, что некоторые факты еще были не известны и действовать в своей обычно решительно манере...
Чарли вполне мог быть убийцей своей жены. Он сам рассказал им о причине, и в таких случаях нельзя было пренебрегать ничем, чтобы обнаружить мотив.
Тентендена очень огорчил ответ его коллеги и он сразу же взял официальный тон:
– К вашим услугам, – ответил он.
– Уэст обратился к Влеку:
– Теперь я хотел бы получить ответ на такой вопрос: вы знаете человека, к которому отправлялась ваша жена каждый раз, когда вы отсутствовали? Да или нет?
– Я вам уже, кажется, ответил... Нет, я не знаю, о ком идет речь.
– Позвольте мне усомниться в этом...
– Я не могу вам помешать, мистер Уэст, но вы ошибаетесь... Если бы я знал, кто это, я клянусь вам, что не стал бы дожидаться до сегодняшнего дня, я стал бы сам действовать. Я помешал бы моей маленькой Дорис уйти к нему.
Прежде всего в этом моя вина: я не дал ей понять, до какой степени люблю ее.
У нас огромная разница в возрасте, и я никогда не уделял нужного внимания ее интересам. Теперь она меня покинула, и все конечно.
– Имя этого мужчины?
– Я вам сказал правду, я его не знаю.
– Я в это не верю.
– Я вас предупреждаю, полицейский вы или нет, но я не допущу, чтобы меня называли лжецом. Потом, даже если бы я его знал, по какому праву вы требуете, чтобы я вам его назвал?.. Я не думаю что это дело полиции, если моя жена покинула меня.
– Это верно, при условии, что с этим человеком ничего не случилось.
– Что... что вы хотите сказать?
Его лицо выражало удивление и страх.
– Я вижу, что вы меня поняли... Теперь вы мне назовете имя любовника вашей жены, не так ли?
– Пусть бог будет мне свидетелем и пусть он меня накажет, если я вам лгу, мистер Уэст, я действительно не знаю его. А ты, Артур?
Суперинтендант явно страдал, видя мучения своего друга. Он попытался еще раз вмешаться и сказал:
– Мистер Уэст, мне крайне необходимо поговорить с вами.
Я настаиваю на этом, а также прошу вас.
– А я настаиваю на том, чтобы вы дали мне возможность вести дело так, как я считаю это нужным.
Тентенден вздрогнул, услышав такой резкий ответ, он покраснел до корней волос и молча покинул комнату.
Блек смотрел, как уходит его друг, потом недоуменно посмотрел на Уэста.
Несмотря на все свои усилия, детектив ничего не смог вытянуть из него.
Он решил, наконец, присоединиться к Тентендену на площадке.
– Что вы хотели мне сказать такое срочное, Артур?
– Теперь известна причина смерти Дорис. Она была задушена.
Суперинтендант пытался дважды прервать допрос по очень незначительной причине, но сейчас не стоило этого замечать, и Роджер решил просто не обращая внимания на Тентендена, продолжать задавать
