— То-то, я последнее время не замечал, чтобы ты долго молчал…
— Я могу быть свободным, сэр? — скромно напомнил о своем существовании кентавр.
О'Хара свирепо зыркнул сначала на кентавра, потом на Боа, потом снова на кентавра и раздраженно буркнул:
— Нет. Сейчас ты проводишь нас на плоскогорье Утраченных Иллюзий, к пещере, а потом поглядим, кто, и на что способен!
«Господи!» — подумал Боа. — «Он решил от меня избавиться! И на этот раз, кажется, таки окончательно и бесповоротно!!!»
7
— Располагайтесь. Будьте как дома. Это один из лучших номеров в отеле, — Ор-Кар-Рау многозначительно щелкнул в воздухе своими гибкими пальцами, и вновь Шилу показалось, что на одном из них блеснуло странное кольцо. И вновь, как только Шил попытался присмотреться более внимательно, никакого кольца не увидел. — Мой номер двести семнадцатый, это, соответственно, через один номер от вашего. Так что если возникнет необходимость — прошу! — Ор-Кар-Рау сдержанно улыбнулся. — А сейчас — отдыхайте. После ночей, проведенных в камере, здешние апартаменты вам наверняка покажутся раем. Тут есть небольшой бассейн, советую принять ванну, а после ужина — обсудим план наших дальнейших совместных действий.
Шил благосклонно покивал головой и продемонстрировал свою коронную улыбку:
— Нет вопросов! Даже мой папа не стал бы возражать против столь блестящего плана, а мой папа искушен по части комфорта, в частности не дурак насчет отдохнуть, поесть, попить и попеть, да и вообще… не дурак!
— Я рад за вашего папу и особенно за вас, — тепло улыбнулся Ор-Кар-Рау, но глаза его остались не то что холодными, а какими-то совершенно отстраненными и чужими.
Продолжая плотоядно улыбаться в ответ, Шил притворил дверь за странным адвокатом, с достоинством откланявшимся. Случайно поймав взглядом собственное отражение в зеркале, Шил довольно фыркнул:
— Если судить только по физиономии, то она явно принадлежит почти круглому идиоту. Но мы-то, с нашим дорогим и искренне почитаемым папой, знаем: не все круглое — тыква! У некоторых это голова… такая… От раздумий! Что отнюдь не умаляет ее функциональных достоинств. Каждый думает чем может. НО! Как умеет!!! В конце-концов у некоторых в запасе есть еще спинной мозг, причем уникальной длины…
Продолжая деловито бубнить, Шил прошел в ванную комнату и пустил в бассейн воду, но сток не перекрыл.
— Конечно, помыться не мешало бы — тюрьма, она тюрьма и есть. Хорошо хоть я не могу причислить себя к обладателям непомерно гипертрофированных волосяных плантаций — прибежища всевозможных любителей поживиться за чужой счет, или, как сказал бы мой папа, всяких паразитов, прочих и разных.
Шил подставил под струю хвост — вода была теплая, и это было приятно.
— Но беззастенчиво предаваться неге мы будем несколько позже, а сейчас, как сказал бы по этому поводу наш папа: «для того, чтобы было что сказать — надо знать, о чем говорят другие!» Хотя это не всегда этично, но опять-таки, если верить моему папе, дешево, и главное очень практично!
Шил вышел на балкон и попробовал определить, где должны находиться окна двести семнадцатого номера.
— В век расцвета электроники и электронщиков, кибернетики и кибернетиков… Лишь бы рамы были не двойные, а то это создаст дополнительное беспокойство… Ага! Не двойные, — Шил внимательно изучил окно собственного номера, прикинул на глаз расстояние до двести семнадцатого и достал из кармана крохотное приспособление. Приспособление негромко зажужжало и, тяжело вспорхнув с ладони, по большой дуге полетело к заветному окну двести семнадцатого.
Жужжание смолкло — устройство уютно устроилось в верхнем углу оконного стекла, до сего момента безраздельно принадлежавшего все еще двести семнадцатому, черт бы его побрал, номеру, присосавшись к его поверхности (естественно, стекла, а не номера) с помощью и при посредстве четырех крохотных лапок, оканчивающихся вакуумными присосками. Теперь оторвать это устройство не смог бы даже его создатель — Шил Великолепный, разве что только вместе с куском стекла… двести семнадцатого… безраздельно, но не безотказно… и…
Шил тяжело вздохнул: нет, все-таки, некоторыми своими изделиями он мог гордиться. Хотя, конечно, бывали и досадные промахи, а также не менее досадные недоразумения — глаза бы не видели тех андроидов из скандально знаменитой серии со снятыми ограничителями.
Шил не торопясь прошел в ванную комнату, заперся, лениво разделся и залез в бассейн, исхитрившись заткнуть сток босой пяткой. Блаженно откинувшись в теплой прозрачной воде, Шил пристроил на свой нос очки.
— Только истинный холоднокровный может оценить, какое это благо — наличие теплой воды…
На внутренней стороне стекол, обыкновенных с виду очков, был прикреплен крохотный проектор, с помощью которого прямо на сетчатке воссоздавалась картина, транслируемая устройством-шпионом, висящим сейчас на оконном стекле все того же двести семнадцатого номера. Изображение было чуть искаженным, словно наблюдатель смотрел через мощный широкоугольный, почти панорамный, объектив. Зато оно было цветным и объемным, что создавало самый настоящий эффект присутствия. Правда звук, снимаемый лазерным сканером с колебаний оконного стекла, был несколько глуховат и без полутонов, опять-таки, зато стерео. Кроме этого, были предусмотрены еще некоторые дополнительные удобства, как то: возможность управления шпионом, сменный спектр съемки (инфракрасный, ультрафиолетовый и т.д.), сканирование гравитационных возмущений (реконструируемая картина почему-то всегда получалась в таких тонах, что Шила как правило начинало подташнивать — где-то он чего-то явно недоработал, а посему этим удобством старался не пользоваться, только в случае крайней необходимости), ну и еще кое-чего, так… по мелочам.
Шил «повертел» головой, разглядывая внутреннее убранство двести семнадцатого. Интерьерчик радовал глаз, но, впрочем, надо отметить, был без особых излишеств. Как органичное дополнение, в общую композицию оказались вплетены две фигуры. Толстый краснолицый лысый здоровяк, без сомнения родом откуда-то с Венеры, вольготно развалившийся в огромном кресле (в принципе рассчитанном на двоих, но явно не на таких фундаментальных), и неподвижно застывший в неудобной, нелепой позе, слегка по- куриному наклонив голову, с идеальными чертами лица (которое при всей индифферентности выражения умудрилось сохранить налет постной скуки) — типичный андроид.
«По-моему, я эту физиономию где-то уже видел», — подумал Шил, вглядываясь в инкубаторский фас андроида. — «Клянусь хвостом моего папы, это — начальник патруля, который меня задержал!!! Только в штатском. Но я, конечно, могу и ошибаться. Даже мой папа не различает андроидов по лицам, только по характеру.»
Сначала Шилу показалось, что эти двое беседуют друг с другом. Но потом обнаружился третий участник мизансцены. То, что это живой организм, чувствовалось сразу, на интуитивном уровне, но его внешний облик… К тому же он постоянно эволюционировал. Иногда на мгновение он обретал смутно знакомые очертания и вновь трансформировался уже в нечто и вовсе фантасмагорическое — какой-то безумный конгломерат мерцающих трубочек и пульсирующих колбочек, которые при следующей трансформации обретали подобие рук, ног, глаз… и вновь превращающихся в бог ведает что.
Лишь одна деталь отличалась завидной стабильностью — кольцо многогранной формы. На каждой грани явственно видна была закорючка напоминающая букву 'F'.
— Клянусь всеми хвостами рода Шайенов! Пусть мой собственный станет короче на двадцать сантиметров… если… мои глаза видят не то, что видят! Да, чего там, я сам откушу эти несчастные сантиметры!!! Но, все-таки, это же натуральный…
8
— А этот-то откуда взялся? — растерянно спросил кентавр, переводя взгляд с невозмутимого О'Хары на демонстративно индифферентного Этуаля и вновь косясь на тело крупного мужчины лет сорока, распростертое ничком поперек входа в пещеру. — Он никак не мог проскочить мимо меня.
— А мальчишка? — мрачно спросил О'Хара, тоже косясь на тело.
— Но мальчишку я видел… Просто… он… пропал… куда-то, — пробормотал сержант Лар, неловко переступая своими четырьмя подкованными ногами.
