– Как бы мне хотелось иметь удовольствие знать твою мать, – мягко произнес Кристос.
Горячие слезы накатили на глаза Алисии.
– Она была красивой.
– Я видел фотографии. Она же однажды позировала?
– Это была благотворительная акция. Мама занималась благотворительными делами. Я думаю, если бы отец позволил, она бы сделала намного больше. – Голос Алисии был полон волнения.
– Ты, наверное, скучаешь по ней.
«Ужасно», – подумала он, стараясь контролировать себя. Столько эмоций одновременно было для нее слишком тяжело. Потеря матери была для нее ударом, порой горе переполняло ее…
Порой Алисия не знала, куда спрятаться, и ей приходилось прикладывать немало усилий, чтобы найти в себе силы жить…
– Твоя мать любила Грецию? – продолжал Кристос.
– Она ее терпела, – хрипло ответила Алисия, шаря по карманам в поисках носового платка. Из глаз и носа текло, в голове была сплошная неразбериха. В довершение всего Кристос не отрываясь смотрел на нее, и ей хотелось провалиться сквозь землю.
– Здесь слишком тяжело?
– Нет, слишком жарко. – Впервые за весь ве – чер она улыбнулась. Ее мать не любила жару, она делала ее разморенной и слабой. – Мама изнывала без английской пасмурности и прохладных парков, как некоторые изнывают от потерянной любви.
Кристос тихо и мягко засмеялся. Но его мягкость сыграла обратную роль. Алисия выпрямилась, напоминая себе, что не может доверять его улыбке и его доброте. Он был не просто мужчиной; это был партнер ее отца.
Кристос Патере женился на ней из-за денег.
Он был так же плох, если не хуже, как и отец.
Ровно, не выражая никаких эмоций, она поинтересовалась:
– Хоть какие-нибудь из моих книг и фотографий мне пришлют? И мой гардероб?
– Все уже перевезли на яхту. Твои вещи упакованы и находятся в каюте.
Шок сопровождался ее негодованием.
– Ты это серьезно?
– Ну, с помощью твоего отца.
– Понятно. Знаешь, я хочу знать, как и почему… – ее отец никогда не любил американцев и терпеть не мог иностраннуой валюты, – почему он вышел на тебя? Что ты такого для этого сделал?
– У меня то, что ему нужно. Деньги. Много денег.
– И что он дал тебе взамен?
Темные глаза Кристоса смотрели на нее, на губах играла улыбка.
– Тебя.
– Ну разве ты не счастливчик? – язвительно спросила она.
Он пожал плечами.
– Это зависит от того, как ты ко всему этому относишься. Во всяком случае, твой отец счастлив. И он тебя больше не будет беспокоить. – Кристос обратил к ней затуманенный взор. – Я ему не позволю.
Она почувствовала в его голосе не только обещание, но и намек на угрозу. На мгновение он показался ей гадким разбойником, но потом он дружелюбно улыбнулся ей какой-то расслабленной улыбкой, и она почувствовала, что тает, что страх, поселившийся было внутри нее, уходит. Вообще-то она сама поставила преграду между собой и отцом. Сама сделала свою жизнь невыносимой. Но ей нужно было отгородиться.
Ее взору открылись сначала шикарные белоснежные виллы, затем блестящая прибрежная вода. Вечернее солнце освещало бухту.
– Вот моя яхта, – сказал Кристос, наклоняясь вперед и указывая на великолепный корабль, при виде которого просто захватывало дух.
Около берега было несколько рыбацких лодок и несколько яхт, но один корабль, корабль Кристоса, затмил их все. Блестящий, белоснежный, безупречного дизайна – все это наводило на мысль о великолепии кают. Эта яхта, должно быть, дорого ему стоила.
Она и не понимала, что думает вслух, пока его губы не тронула улыбка.
– Она была дорогой, но даже не вполовину твоей цены.
Негодование захлестнуло ее, щеки обдало жаром.
– Вы купили не меня, мистер Патере, вы купили моего отца.
Но он был прав в отношении одной вещи, мрачно думала Алисия, пока лимузин подъезжал к причалу. Всем все уже известно благодаря журналистам. Репортеры и фотокорреспонденты уже рыщут по городу, чтобы снять их для вечернего номера.
Машина резко остановилась, они по инерции подались вперед, и она шумно вздохнула. Все эти камеры, микрофоны…
