Бернардо обеспокоенно посмотрел на него.
– Выбор за вами, – улыбнулся Кит. – Что вы предпочитаете, милорд? Сабли? Рапиры? Или что-то еще?
– Рапиры, – ответил дон Луис, и на его лице появилась торжествующая улыбка.
– Нет! – воскликнул Бернардо. – Я не допущу этого! Ты хороший фехтовальщик, Кит, но он – настоящий мастер.
Дон Луис насмешливо поклонился.
– Я приму любой совет, – спокойно ответил он.
Кит нахмурился. Внезапно его голубые глаза сверкнули.
– Милорд жил в Севилье и Кадисе, не так ли?
– Да, – ответил дон Луис, – но какое это имеет отношение I: предстоящему делу?
– Тогда милорд видел там цыганскую борьбу. Именно это я вам и предлагаю, Луис дель Торо!
Бернардо заметил, как дон Луис побледнел, несмотря на свой загар. Бернардо вытащил свой кинжал и воткнул его в полированную крышку стола так, что тот задрожал. Кит сделал то же самое со своим. Они были абсолютно одинаковыми. Бернардо купил их на базаре в Алжире.
– Выбор за вами, – спокойно сказал Кит.
Даже не глядя на оружие, дон Луис протянул руку и вытащил один из кинжалов. Его четырнадцатидюймовое стальное лезвие зловеще блеснуло в свете свечи. Кит подошел к столу и вытащил другой.
– Остались кое-какие формальности, – сказал он. – Или вы забыли?
– Нет, – проворчал дон Луис. – Я не забыл.
Кит забрался на стол и сдернул со стены два гобелена. Один из них он обмотал вокруг своей левой руки, соорудив своеобразный щит, а другой протянул отцу. Дон Луис медленно последовал примеру сына.
Кит оглядел комнату, пока наконец не наткнулся на шнурок, которым вызывали слуг. Один взмах кинжала, и он упал на пол. Кит крепко привязал один конец к своему левому запястью, а другой протянул дону Луису.
– Это сумасшествие! – воскликнул дель Торо.
– Вы боитесь, отец? – спросил Кит.
Взбешенный, дон Луис схватился за другой конец шнура и привязал к левой руке. Мгновение они стояли и смотрели друг на друга.
– А сейчас, – почти мирно сказал Кит, – сейчас мы начнем!
Кинжалы сверкнули в воздухе и тут же проделали большие дыры в тяжелых гобеленах, которые мужчины использовали для своей защиты. Но шнур был не длиннее ярда, так что долго избежать кровопролития не удалось бы. Они медленно двигались, внимательно наблюдая друг за другом, как будто исполняя странный танец смерти, а их уродливые гигантские тени метались по стенам.
Эта дуэль на длинных ножах была прекрасной демонстрацией грации и ловкости, ударов и контрударов, внезапных уколов, отражаемых гобеленом, и бросков тела назад, на сколько позволяла длина веревки. Их лица были залиты потом и кровью.
Попавшийся на дороге стул был с грохотом отброшен в сторону. В этот момент нож дона Луиса вонзился Киту в плечо. Киту удалось освободиться, и его шелковая рубаха заалела от крови. Но щека дона Луиса была располосована ото рта до уха, и он тоже был залит кровью.
Они не сказали ни слова, не издали ни стона, ни крика. Они на мгновение остановились, с трудом переводя дыхание, причем оба были поцарапаны по меньшей мере в дюжине мест. Бернардо не мог сказать, чем все это кончится, потому что если Кит был более ловок, то дон Луис отличался гигантской силой. Но в душе Бернардо поклялся, что в случае необходимости, его пистолет решит исход поединка.
Он уже вытащил его и взвел курок, но в этот момент воздух вдруг потряс женский крик.
– Остановитесь! Остановитесь, вы, оба, во имя любви к Богу!
Двое мужчин остановились, продолжая судорожно сжимать рукоятки кинжалов. Они медленно истекали кровью, так что когда Бианка увидела их, то побледнела как смерть.
– Я не допущу этого! – бушевала она. – Вы думаете, что мне нравится быть костью, из-за которой вы передрались как бешеные собаки? Так знайте, Луис, и ты, Кит, что я больше не собираюсь служить оправданием для убийства! Этой же ночью я отправляюсь в монастырь и постригусь в монахини во славу божью, и не буду больше причиной кровопролития! Вся ее маленькая фигурка дышала величием, голос был чистым, а тон – повелительным.
– Положите ножи!
Очень медленно оба залитых кровью кинжала упали на пол. Бианка медленно, шаг за шагом спускалась по лестнице. Но вдруг она остановилась, пристально глядя в окно, и ее черные глаза расширились. Бернардо проследил за ее взглядом и открыл рот от удивления, увидев Джейн Голфин на подоконнике и держащую в руках два больших пистолета.
– Твое оружие, дорогой Бернардо, – четко приказала она. – Положи его на пол.
Несмотря на ее спокойствие, невозможно было сомневаться в сути ее приказания. Бернардо выпустил пистолеты из внезапно задрожавших пальцев. Джейн посмотрела на Бианку, оглядела ее с ног до головы, не пропуская ни ее стройного, изящного тела, ни каскада великолепных черных волос.
– Благодарю тебя за это решение, – сказала она наконец. – Оно спасло твою жизнь. Ты прекрасна, более прекрасна, чем я воображала… Но довольно об этом, потому что дом скоро загорится и у нас мало времени.
Как будто в подтверждение ее слов над их головами раздался треск, а в окно влетели искры, так что загорелся один из тяжелых гобеленов. Трое мужчин бросились к выходу, но чистый голос Джейн остановил их.
– Не так быстро! – воскликнула она. – У нас еще осталось маленькое дельце! Я вижу, дон Луис, что вы вспомнили мое лицо! Отлично! Тогда я не буду тратить время на пустые разговоры.
Она нацелила пистолеты прямо в сердце Луиса дель Торо.
Но в этот момент Бернардо прыгнул на нее, схватив за запястья, так что ее руки поневоле поднялись вверх, а пистолеты разрядились в потолок, отбив два тяжелых куска штукатурки. Позднее он не мог объяснить, почему так поступил, так как действовал скорее подсознательно, отвечая на немую мольбу Бианки. В сердце Бернардо не осталось больше ненависти ни к дель Торо, ни к любому другому человеку на земле.
Комната постепенно наполнялась дымом, так что они уже еле различали друг друга. Но Джейн, как тигрица, вырвалась из объятий Бернардо, и ее лицо пылало от гнева. Забыв о веревке, соединяющей его с отцом, Кит бросился вперед, чтобы помочь успокоить ее. Но шнур остановил его, и он вынужден был повернуться. Дон Луис стоял на коленях, а его рука снова нащупала кинжал. Он медленно поднялся, а по его лицу, наполовину скрытому дымом, невозможно было догадаться о его намерениях. Он перерезал связывающую их веревку и стоял, глядя на Кита.
– Всю жизнь наши дороги пересекались, сын мой, – мягко сказал дон Луис. – Моя ошибка держит меня крепче, чем эта веревка. Неужели ты не можешь простить стоящего на пороге старости человека, который своей гордостью разрушил собственную жизнь?
Кит заколебался, а в его сердце происходила жестокая борьба. Он вспомнил лицо своей матери, изуродованное плетью этого человека; вспомнил корчащегося в пламени Смитерса и умирающего в муках маленького парижанина; он вспомнил стены Сан-Лазаро и свистящие плети охранников – и все же он еще колебался, когда их внезапно прервала Бианка.
– Прощайте, милорды, – тихо сказала она. – Я должна идти, потому что они зовут меня.
Она повернулась и пошла по загорающимся ступенькам.
– Они? – изумился дон Луис. – Кто эти люди?
– Нет, это не люди, милорд, – безмятежно ответила Бианка и бросилась вверх по лестнице. Дон Луис пошел было за ней, а вслед за ним Кит, но в этот момент в холле поднялось такое облако дыма и пламени, что они не заметили, в какую комнату она вошла.
Двое мужчин разделились и скрылись в пламени и дыме.
Джейн же попыталась вырваться из железной хватки Бернардо.
– Позволь мне уйти, Бернардо, – плача, просила она. – Позволь мне уйти во имя любви к Богу!
