Коридор

Татара плюнула на пол и ушла, громко хлопнув дверью.

– Ах ты, мой золотой, дай-ка я тебя поцелую!..

Стасик послушно повернул к Липе мордашку, но со стула не слез, терпеливо ожидая, пока старуха подымет­ся и чмокнет его…

– Ну-ка умойся сначала! А то не будет тебе никако­го пряника. Ну, кому сказано!

Стасик сполз со стула и поплелся в ванную. Липа достала пластмассовую вазу с пряниками.

– Что мама делает? – спросила Липа, вытирая Ста­сику руки.

– Ест. Там папа у нас, – запихивая пряник в рот, вы­говорил мальчик.

– Папа Боря?

– У-у, – замотал головой Стасик.

– Николай? Стасик кивнул.

– У него ж сегодня полеты, почему он здесь? – уди­вилась Липа. – Сиди спокойно, не ерзай, сейчас рисовать будем. Не болтай ногами. Поняла? Понял?

– Угу, – мотнул головой мальчик и тут увидел на сундуке в передней кота. – Баба Лип, а чего он спит?

– Спит-спит, оставь кота в покое, – рассеянно про­бормотала обычный запрет Липа и вспомнила: – Он же

– Это как это? – мальчик отдернул руку и боязливо попятился от сундука.

– Умер кот, и все. Дядя Рома его сегодня похоронит.

– А зачем?

– А как же. Так надо. В земельку. А когда я умру – меня тоже в земельку зароют, к дедушке, – улыбаясь, объяснила Липа, – ты дедушку-то нашего помнишь? Ах, тебя же еще не было.

– Не хочу! – Стасик заныл. – Не хочу тебя в зе­мельку… А ты скоро помрешь?

– Не знаю уж, как получится, – пожала плечами Ли­па. – домик нарисуем. С трубой. И кошечку.

– Мертвую?

– Стасик, – строго одернула его Липа, забыв, что мальчику четыре года. – Не балуйся, рисуй домик.

– Баба Липа, я у тебя сегодня спать буду. Мама ска­зала. И Римма.

– Опять ты мне все одеяло описаешь?

– Ты плохой домик рисуешь, – сказал Стасик.

– Ты меня не учи. А что это Римма запаздывает, у нее сегодня музыка?.. Какой сегодня у нас день, поне­дельник? Да, у нее сегодня вокал.

– Баба Липа! Сама кошку рисуй, у меня не полу­чается.

– Подождешь. – Липа придвинула телефон: – Не от­кажите в любезности, будьте добры, скажите, пожалуй­ста, вокал в пятом классе уже кончился? Да-да… Спа­сибо.

– Она щи твои не будет с макаронами, – сказал Ста­сик. – Тебе Татара невкусно варит. И я не буду. Прянич­ка дай.

– Это еще что такое! – возмутилась Липа. – Скажи­те пожалуйста, не будет она! У меня вон… помогай на ве­шалке висит! – сказала Липа, показывая на ремень. – Не соскучился, а то… побить можно попу-то…

– Не надо мне попу бить, – нахмурился Стасик и от­ложил карандаш. – Римме побей.

– Та-а-ак! – раздался в передней голос внука, та­кой же высокий, как у отца, у Левы. – Бабуля!.. жива?..

– Я-то жива, – зашаркала Липа в переднюю. – А Бу­ка-то… Вот я его в коробочку… Супчику покушаешь?

– Накрылся котяра… – покачал головой Ромка. – Я тебе нового принесу… Маленького…

– Не-е-е! – замахала руками Липа. – Больше – все, никаких… Все.

– Приветствую, сеньор! – поздоровался Ромка со Стасиком, заворачивая в ванную.

– Дядя Рома!..

– Говори!

– Я сегодня у бабы Липы ночевать буду. И Римма. А вы где будете?

– Под забором.

– Вы лучше к маме идите, – посоветовал Стасик. – К ней сегодня папа Боря придет, и вы идите.

– До кучи? Чтоб не скучно. Бабуль, мне не полную тарелку.

– Рома, – с укорной покачала головой Липа и мно­гозначительно постучала по ней пальцем. – Думаешь?..

Ромка ел щи с макаронами, варенные Татарой, и чи­тал «Рекламу», где чего продают.

– Бабуля, тебе лодка «Нептун» не нужна с дистан­ционным управлением?

– У бабы Липы сегодня Бука совсем умерла, – пе­чально сообщил Стасик.

– Да я уж слышал. Бабуль, по облигациям можно сегодня получить. В сберкассе никого.

– Во! – всплеснула руками Липа. – Ходила-ходила вокруг шкафа, а чего хожу – забыла! Голова-то совсем никуда стала!..

Липа вынула шкафа клеенчатую черную сумку с оторванным замком.

– Все, сеньор, ваше время истекло, – кивнул на дверь Ромка. – До встречи в Рио. Изыди, Станислав. Стасик вопросительно взглянул на Липу.

– Уходи, Стасик. Дяде Роме отдохнуть надо, у него обед кончается.

Стасик пошел к двери, обернулся, показал язык: – А я у тебя щи не ел с макаронами!.. Ромка громко хлопнул в ладоши – Стасик выскочил в кор

– Погоди-ка, погоди… – пробормотала Липа, выкла­дывая сумки ненужное – пожелтевшие выкройки, журнал «Огонек», где на обложке Таня с мужем строят канал в Алжире, фотографии – у гроба деда… – Эту ви­дел? Все ничего, только Люся очень уж грустная…

– Ну так не мюзик-холл… Где облигации?

– Тут, в сумке. Все время тут были… Куда они поде-вались?..

– Слушай, а эта не могла? – Ромка кивнул на дверь.

– Ну, ты знаешь!..

– А может, мама взяла? – предположил Ромка.

– Люся? При чем тут Люся?! Наши с дедушкой об­лигации… Странно, нету…

– Позвони-ка матери, а?

– Прямо сейчас? На работу?.,

– позвони! А то мне бежать надо, – Ромка взглянул на часы.

Липа придвинула телефон.

– Але, Люсенька! Да, да. Все в порядке. Нормаль­но… Скажи, пожалуйста, ты, случайно, не брала наши с Жоржиком облигации? Из черной сумки? Как не слу­чайно? Почему? Какое ты имела право?.. Как ты посме­ла?! И икону? Материно благословение?! Рома, поговори с ней, я ничего не понимаю… – Она протянула трубку вну­ку и тотчас же выхватила ее. – Почему она проститутка? У нее пятеро детей! Любовница?.. Тебе вон шестьдесят лет – у тебя любовник, а ей – тридцать два!..

Ромка отобрал у Липы трубку:

– Да, мам, здравствуй. Ну… А зачем?.. Ведь это же Липины облигации. Почему воровке? – Ромка прикрыл трубку ладонью. – Бабуль, да подожди ты курить! Свет­ка у тебя таскала что-нибудь?..

– Да какое вам дело! Какое вы имеете право!.. Я взрослый человек!.. Я вам!.. Я вас всех!..

– Да ладно, бабуль, да не расстраивайся ты!.. Это я, мам, не тебе – бабушке! Ну?.. И все равно это ее дело, кому хочет, тому и отдаст. Нет, не твое дело. Але! Але… Трубку бросила. Бабуль, ты это, не надо… Из-за дерьма-то. На закури! – Ромка достал зажигалку.

– Да ведь они… Рома! Я уж не хотела тебя расстраи­вать… Таня мне прислала… На, прочти, что внучка до­рогая пишет. – Открытка лежала у Липы тут же – под клеенкой. – Сегодня получила.

Обычно Таня всегда писала открытки, в основном поздравления. Крупным красивым почерком. На открыт– ке как раз помещалось поздравление и пожелание. От­крытки обычно были красивые: пальмы, папуасы, большие бабочки…

– «…Деньги за квартиру я тебе больше переводить не буду… – читал вслух Ромка, – ты все равно все отда­ешь своей проститутке. Ты объясняешь это своей любо­вью к детям, но когда я предложила оставить у