– Федякин… – задумчиво пробубнил Храмов. – Надо бы его допросить.
– Что толку? Он ведь не дурак. Быть соучастником «мокрого» дела – не шутка. И Федякин это прекрасно понимает.
– Понимает… И алиби у него – будь здоров. Но упускать его из виду никак нельзя.
– Нельзя, – согласился Тесленко. – Вот только некому за ним присматривать.
– Подумаем. Найдем. У тебя все?
– Нет… – после некоторого колебания ответил капитан. – Есть у меня одна мыслишка. Хочу посоветоваться.
– Давай, только пошустрей. Время… – постучал ногтем по циферблату наручных часов Храмов.
– Я проанализировал все кражи и грабежи в городе за последний год. Получается интересная картина…
Тесленко развернул крупномасштабную карту города и окрестностей.
– Были «облагодетельствованы» почти все районы города, в равной мере. Почти все, за исключением Старозаводского. Здесь тоже были, конечно, кражи, но все по мелочам, и «почерк» другой. Кое-кого мы взяли, но все не то, что нужно. Мелюзга. Так вот, напрашивается мысль, что волк никогда не шкодит там, где находится его логово. Параллель, естественно, условная, но все же…
– Ты предполагаешь, что «малина» Крапленого в Старозаводском районе?
– Почему нет? По крайней мере, судя по его прежним делам, это характерная особенность «почерка» Крапленого. Он как волк: никогда не режет баранов там, где находится его логово.
– Возможно…
– И еще, товарищ полковник. Я считаю целесообразным размножить и выдать постовым и участковым фотографии Кривого, Михея и Профессора (фото Крапленого у них уже есть). Смотришь, кто-нибудь из этих ловчил и объявится в каком-нибудь интересном местечке.
– Согласен. Распорядись от моего имени. Только учти – под твоим контролем! Никакой самодеятельности. Наблюдать – и точка. И пусть сразу сообщают в управление. Это приказ. Нам не нужны мертвые герои. А свинцовую пилюлю переварить сложно – хищники серьезные, медлить не будут.
Глава 14. ИНКАССАТОР ФЕДЯКИН
Участковый, лейтенант Сушко, был зол. Мало того, что вчера получил нагоняй от начальника за слабую воспитательную работу среди подростков своего участка, что сегодня вдрызг разругался с женой из-за какого-то пустяка, так еще и небезызвестный в районе пьянчуга Клушин устроил потасовку во дворе своего дома с такими же выпивохами, как и он сам. А после, с раскровененной рожей, гонялся за своей женой и орал, матерясь по черному: « Убью, сука!
Изничтожу! Падла! И тебя… и мать твою!..»
Конечно, все закончилось так, как уже было не раз.
Клушин ползал перед ним на коленях, слезно просил прощения у жены, лобызал своих насмерть перепуганных детей, ревевших во весь голос, клялся, что последний раз, что за стакан ни в жизнь не возьмется…
Наконец завыла дурным голосом и его жена: «Ой, не забирайте корми-ильца-а!..» А затем вцепилась мертвой хваткой в мундир Сушко и стала целовать ему руки.
Бр-р! Черт бы их всех побрал, этих придурков!
«Дать бы тебе, паразит, по морде, да еще и носком под зад, чтобы летел без остановок куда-нибудь подальше… например, в мордовские ИТК…» – думал Сушко, торопливо выписывая квитанцию очередного штрафа за нарушение общественного порядка.
Ан, нельзя. Закон не разрешает.
А Клушину можно. Ему все можно. Попробуй к нему подступись, сразу весь Кодекс наизусть, как стих, прочитает. За Конституцию и говорить нечего – настольная книга. Постоянно открыта на той странице, где про права сказано. Пытался Сушко уговорить соседей написать на Клушина заявление в райотдел милиции, чтобы передать дело в суд, – тщетно. Боятся.
«С него, недоделанного, все как с гуся вода, – отвечают. – А у нас дети. Ну, дадут ему год, а толку?
Уже сидел… Выйдет – того и гляди бутылкой по черепушке где-нибудь в темном углу шандарахнет…
Пусть уж лучше на него бумагу пишет соседский пес Бобик. Ему терять нечего, все равно от старости скоро подохнет…»
Вот и весь сказ. Как хочешь, так и крутись.
Отправил как-то раз Сушко Клушина на пятнадцать суток. А он по выходу ерничает со смешочками:
«Вот спасибочки, гражданин начальник, удружил. Век помнить буду. Как на курорте побывал – и постель чистая, и жратва от пуза. А главное – от водки отдохнул. Все по науке, как в кино. Теперь можно опосля такого очищения сто лет жить и бухать, никакая болячка не возьмет…»
Вот и поговори с таким… А рапорт писать нужно и меры принимать тоже. Профилактику, беседы по душам… Язви его в душу!
С такими невеселыми мыслями Сушко вышагивал по переулкам микрорайона, не выбирая дороги, шлепал прямо по лужам, раз за разом проваливаясь в ямины с липкой черной грязью.
Участковый только вздыхал обречено, стараясь не замечать, во что превратились его новые хромовые сапоги, и топал дальше – словно нес свой крест на Голгофу. Недавно прошел сильный ливень и попытка найти обходной путь через это грязное месиво была пустой тратой времени и сил.
В одном из переулков, неподалеку от шоссе, задумавшись, Сушко едва не столкнулся с невысоким, сморщенным мужиком. Тот, горбясь и отворачивая лицо, боком прошмыгнул мимо него и поспешно посеменил в сторону Рябушовки – поселка на окраине, к которому уже подступали новостройки.
«Кто бы это мог быть?» – машинально подумал лейтенант, перебирая в памяти жителей своего участка.
Сушко работал здесь пятый год и практически всех своих подопечных знал в лицо. Но этого человека он видел впервые.
Трудно представить, что кому-то постороннему могла взбрести в голову блажь прогуляться по
Рябушовке в такую погоду…
«И все-таки где-то я его видел… Где и когда?» – размышлял Сушко, глядя вслед удаляющемуся мужику.
И похолодел, вспомнив фотографии, врученные вчера капитаном из городского уголовного розыска. Не может быть! Неужели!?
Нет, точно он! Уж на что-что, а на зрительную память участковый не жаловался.
Сушко торопливо открыл офицерскую сумку, нашел снимки. Есть!
С глянцевого картона на него глянуло лицо встреченного мужичка – морщинистое, мятое перемятое жизнью, с оловянными глазами-пуговками, смотревшими из-под мохнатых бровей недобро и подозрительно. Посмотрел на оборот фотографии – кличка Кривой.
Что делать? Что делать!?
Сушко вспомнил наказ капитана – звонить в управление.
Он беспомощно оглянулся, зная наверняка, что до ближайшего телефона километра два, и едва не заплакал от бессилья. Нет, со звонком не успеть. Да еще эта грязь…
Проследить! Но как? В фирменном кителе и фуражке за версту видать, пусть даже в надвигающихся сумерках, что милиционер. А ведь нужно, обязательно нужно узнать, к кому направился старый вор- рецидивист.
И лейтенант решился. Спрятав фуражку в сумку и прижимаясь поближе к заборам, он поспешил за Кривым, нескладная фигурка которого мельтешила уже в полукилометре от него.
Тесленко, медленно, словно сомнамбула, опустил телефонную трубку на рычаги. Глядя на его
