здоровой рукой на Тони.
— Это он его выкинул, не я!
— Неправда! — возражает Шугар.
Пеппер долгим взглядом смотрит на Тони. Потом все так же молча встает из-за стола и выходит из кухни. Шугар швыряет полотенце в лицо Маттоне.
— Пусть тебя перевязывает кто-нибудь другой!
— Тебе-то я что сделал, Шугар?
Шугар, не отвечая, возвращается на место.
— Поднимись наверх, Маттоне, — приказывает Чарли.
Бывший тяжеловес понуро повинуется.
— Рубашку за двадцать три доллара!
Он грузно поднимается по лестнице, а тем временем Чарли не спускает с Шугар взгляда.
— Фрогги ты сегодня перевязывала. Так что там было?
— Ты о чем?
— О его ране.
Они смотрят друг на друга поверх разделяющего их стола Чарли ждет ответа, который известен ему заранее, и наблюдает на лице отражение борьбы, происходящей у нее в душе. Что бы она ни ответила, она предаст или Чарли, или Тони.
Шугар поворачивает лицо к Тони, который, также зная бессмысленность ответа, избегает ее взгляда.
— Я жду, — повторяет Чарли.
— Я не могу, Чарли, не могу.
Чарли качает головой и встает.
— Так у меня скоро никого не останется, Шугар.
Он идет к буфету, достает бутылку виски, стакан и садится на диван Шугар взглядом следит за ним.
— Не пей, Чарли. Перед делом не пьют.
— Похоже, времена изменились. Я тоже старею.
Он наливает себе добрый глоток. Шугар встает и медленно подходит к нему.
— Я сделаю все, что ты захочешь.
Какое-то время Чарли, ни слова не говоря, смотрит на стоящую перед ним Шугар. Потом протягивает к ней руку, понуждая подойти поближе.
— Забавляйся с Фрогги, если тебе это нравится. Ничего не имею против. Но я хотел бы, чтобы ты предупреждала, когда что-то может отправить меня за решетку. Потому что за решетку я в любом случае не пойду.
Он отпускает Шугар, та, потрясенная, часто кивает головой, давая понять, что она все понимает.
— Теперь я спокойно выпью стаканчик-другой. Так, чтобы до конца почувствовать себя эскимосским мужем. Он выпивает глоток виски. Как обещал, спокойно.
В коридоре второго этажа Шугар с грохотом перетаскивает железную кроватку, предназначавшуюся для Тони.
Маттоне, Риццио и Тони с легкой оторопью наблюдают за тем как Шугар силится втащить ее в комнату Чарли. Ни один из троих не двигается, чтобы ей помочь.
Шугар, впрочем, и не рассчитывает на помощь. Она выкручивается сама, она взрослая.
В конце концов она втаскивает кроватку в комнату и оставляет ее у изножья большой кровати. Потом забирает кое-какие принадлежащие ей вещи и выходит.
Риццио — он стоит на пороге — удивленно смотрит на нее.
— И кто же будет в ней спать?
— И кто же будет в ней спать? — эхом повторяет Шугар и уходит на лестницу.
Ночь. Риццио, скорчившись, лежит в детской кроватке. Он не спит.
Чарли в большой кровати тоже не спит. Обоих освещает лишь луна за окном.
— Чарли, — тихо зовет Риццио.
— Да?
— Может быть, мы и втроем сумеем, а? И обойдемся без Фрогги.
— В этом деле и так уже слишком много «может быть».
Молчание Потом Риццио вздыхает.
— А я верю. Фрогги справится.
Снова молчание. Риццио встает, забирает свое одеяло и направляется к двери.
— Нет, тут мне ни за что не уснуть.
В соседней комнате в свете ночника у изголовья лицо Шугар после любви. Она еще прижимается к Тони. Он же, заслышав в коридоре звук открываемой двери, отстраняется.
Дверь закрывается, и кто-то спускается по ступеням.
— Это Риццио. Пошел спать вниз, — догадывается Шугар.
Тони окончательно отодвигается от нее, берет со столика сигарету.
— Поговори со мной.
— Шугар дает ему прикурить.
— Что мне предстоит сделать вместе с Чарли?
— Об этом пусть он сам тебе расскажет. Поговори со мной про «потом».
— Я не знаю.
Тони встает с кровати Шугар откидывается на подушку.
— А я знаю… Чарли поселится в Париже, в «Ритце». Его можно будет видеть на всех ипподромах, в обществе какой-нибудь итальянской графини, и знаешь, как он назовет своих лошадей?.. Как нас.
Она смотрит на Тони, стоящего у окна.
— Ну, а дальше?
— Риццио купит ферму в Саскачеване. У него будет премиленькая жена — наполовину еврейка, наполовину индианка.
И знаешь, как он назовет своих детей?.. Как нас.
Тони курит сигарету и смотрит в окно.
— Пеппер вернется в Новый Орлеан. Обучится хорошим манерам и больше не будет есть руками. Что до Маттоне, то он купит себе гарем, а закончит в жалком боксерском зале с новичком, у которого еще даже не поставлен удар.
— А ты?
— А мы, — мягко уточняет Шугар.
Молчание.
— Ты не согласен?
По-прежнему молчание.
— Иди ложись.
— Я не хочу спать.
С той минуты, как Тони отодвинулся от нее в постели и поднялся, она поняла, что любит без взаимности, но говорила, говорила, не подавая вида. Теперь же бешенство понемногу овладевает ею.
— Поберегись, приятель. Поберегись.
Шугар тушит ночник.
КУКЛА
Тони спит на стуле у окна, и сквозь стекло за ним из-за деревьев выкатывается красное солнце. Наступает третий день.
— Тони! Тони!.. — Шугар трясет его за плечо.
— Что?
— Одевайся.
Мы уезжаем.
Шугар протягивает ему пиджак, раньше принадлежавший то ли одному из ее мужей, то ли кому еще, пиджак из фиолетового вельвета с большими белыми пуговицами.
