Нугри растерянно переглянулся с Кени.
– А ведь правда, – тихо вымолвил он. Мы не подумали об этом. К счастью, есть другой выход, который ведет с поверхности холма в гробницу.
Эй, живо, Кени, давай засыпать щели у плиты!
Работали торопливо.
– Жаль, что пропала ночь, – вздохнул Кени.
Кончив работу, они поднялись на поверхность холма и поползли к тайному входу. Дверь оказалась скрытой за кучами песку. Нугри и Кени разрыли песок, чтобы можно было пройти, замели следы и подошли к двери.
Уже светало, когда они подняли дверь и проникли в гробницу. Вдруг послышалось ржание лошади.
– Скорее, – сказал Нугри.
Опустив дверь, они прислушались.
Всходило солнце, и с ним оживала долина. Друзья различили приближавшиеся голоса.
– Идите вперед, я вас догоню, – шепнул Нугри и притаился у двери.
Слышно было, как скрипел песок под ногами людей.
– Тебе показалось, будто ты видел ночью свет у входа в чертог вечности, – говорил верховный жрец (Нугри узнал его по голосу). – Мы осмотрели с тобой вход – все в целости. Не мог же вор войти внутрь и замазать камень снаружи!
– Твоя правда, господин и повелитель, – ответил старческий голос. – Злые духи блуждают у могил в виде огоньков. Клянусь Амоном, это были они.
Ведь ночью я слышал крики птиц и зверей.
– А скажи, нет ли другого входа в чертог вечности?
– Был еще один вход, – сказал начальник зодчих (теперь Нугри не сомневался, что это старый писец), – но я велел засыпать его.
– Внутри?
– Внутри и снаружи.
– А где этот вход?
– Мы стоим возле него.
Нугри затаил дыхание.
Верховный жрец подошел к двери.
– Разве это работа? – сказал он с раздражением. – Вход легко обнаружить. Не помнишь, кто работал?
– Это можно установить у писцов по их книгам.
– Узнай, какие люди работали и откуда они родом. Не поднять ли нам дверь? Вор мог пройти здесь.
– Невозможно, господин! На песке были бы следы. Но если бы вор и проник, ему оттуда не выбраться. Он погибнет с голоду, прежде чем доберется до места, где лежит наш бог, царь и господин великий Рамзес-Миамун.
Нугри, волнуясь, слушал их беседу.
– Истина говорит твоими устами, – согласился верховный жрец. – Здесь он не выйдет, потому что мы сами засыплем дверь.
– Сами? – вскричал начальник зодчих.
– Да, сами, – подтвердил верховный жрец. – Звать землекопов нельзя, я не доверяю им: проболтаются.
– Можно уничтожить их.
– Это неразумно. Разнесутся слухи об убийстве, народ будет волноваться.
Верховный жрец помолчал.
– Чем будем носить песок? – спросил он.
– Плащами.
– Не скоро мы закончим работу. А нам нужно быть в Фивах пополудни.
Ведь царевич-наследник, сын Рамзеса-Миамуна, повелел нам явиться сегодня во дворец.
Нугри прислушивался, как они сыпали песок в щели опускной двери, и сердце у него сжималось.
«Теперь не поднять дверь, – думал он. – Здесь выход нам отрезан.
Осталась надежда на главный вход.»
Не желая расстраивать друзей, он решил не передавать им беседу жреца с писцом. На душе его было тяжело.
Сумрачный, он догнал друзей в конце коридора и сказал:
