– Вместе, вместе!
Нурым кивнул головой и вышел. Он был счастлив оттого, что Мукарама не остается в унылом, заброшенном городке, а будет рядом с ним.
Едва вышел Нурым, как девушка захлопала в ладоши, не находя себе места, забегала по комнате, широко открыла окна, тут же вытащила из-под кровати чемоданчик, стала складывать вещи, мигом перевернула весь дом. Прибежала испуганная шумом Майсара, Мукарама кинулась ей на шею.
– Апа, еду я, еду! В Уральск! Нет, не в Уральск, а к Яику. В сторону Оренбурга… – взволнованно говорила она. – Не одна, вместе с целым полком джигитов!
– И-и, алла-а, – удивленно протянула женщина. – А я так испугалась, так испугалась. Думаю: что за шум, что за тарарам. А это, оказывается, ты тут от радости прыгаешь. Ну, хорошо, счастливого пути тебе!
– Апа, будь здорова! Прощай, апа!..
– Неужели прямо сейчас едешь?
– Сейчас, апа, сейчас. Только что приходил господин Жунусов и сказал, что полк выступает.
– А когда вернешься, милая?
Мукарама опешила. «Когда вернусь? Зачем? Ведь я же в Уральск еду! В родной город!» Девушка отрицательно покачала головой.
– И-и, алла! – удивилась женщина. – Ну, тогда я сготовлю тебе кое-что на дорогу…
И, суетясь, апа отправилась на кухню. А Мукарама, собирая вещи, представляла, что сейчас дома…
Город окружен солдатами. И в самом городе солдаты. На каждом углу стоят караульные. Жители вооружены, все что-то делают. Одни роют землю, другие тащат бревна, третьи волокут мешки с песком. Суматоха. Как она доберется до дому?! Что будет там делать? Что бы там ни было, но жизнь ее должна измениться…
Отряд дружинников вышел наконец в далекий поход.
Стояла осень. Дул резкий, холодный ветер, но к полудню погода смягчилась. Солнца не было, хмарь понемногу стала сходить с осеннего неба. Солдаты в легких шинелях с утра зябко поеживались, а сейчас слегка повеселели.
Обоз уже миновал кирпичное здание школы. Небольшими группками и в одиночку, легкой рысцой тянулись дружинники к площади между больницей и школой – к месту сбора. Отсюда, разделившись на сотни, в строгом порядке отряд должен отправиться в Уил. Когда исчезнет за горизонтом первая сотня, построится вторая, а за ней – с интервалом в полторы-две версты – третья. Таков приказ старшего командира Жоламанова. Такое построение было удобным: меньше поднималось пыли, а сотни в отдельности могли переходить на шаг, на рысь или в намет. Первую сотню возглавил Мамбет, вторую – Жоламанов, третью – Орак. Нурым попал в сотню Орака и решил, пока отправятся первые две сотни, зайти в больницу к Мукараме. Он не сказал командиру заранее о решении девушки. «Успеется. Надо еще раз поговорить с Мукарамой, предупредить о трудностях похода. Лучше пусть сам Хаким приедет за ней. После того как объединимся с отрядом Абдрахмана. Или, в крайнем случае, я сам приеду за ней после», – рассуждал Нурым, но сказать о своих мыслях Мукараме ему так и не удалось.
– Где подвода? – первым делом спросила девушка, выбегая навстречу. – Или я поеду верхом?
Нурым смутился.
– Я… хотел бы посоветоваться с вами, – неуверенно начал он. – Путь будет очень утомительным…
– Но ведь мы с вами договорились ехать в город, а не болтать о трудностях!
«Ойпырмай, как она поедет на грохочущей телеге, в тучах пыли, среди горлопанов-солдат? Где ей ночевать на стоянках? Выдержит ли суровый путь? Кто за ней присмотрит? Хорошо, если доберемся до города или хотя бы до какого-нибудь жилья. А если поход затянется? А если столкнемся с врагом?»
Но девушке не было дела до тревог и сомнений джигита.
– Я не позаботился о подводе… – промямлил Нурым.
– В таком случае я поеду верхом. Когда я была маленькая, абый учил меня ездить верхом. У нас тогда было несколько рысаков. По пятницам мы выезжали на прогулки в Ханскую рощу. А однажды мы с абыем ездили верхом даже в Каменку, – горячо проговорила Мукарама, стараясь убедить Нурыма в своем умении ездить на коне.
Она и одета была для верховой езды: в камзоле, в татарской шапке, в красных сафьяновых сапожках. Лицо ее сияло от возбуждения. В опрятном, удобном одеянии она была похожа на казахских красавиц, которые, по обычаю, возглавляют кочевья в пути. Небольшая соболья шапка слегка округляла ее продолговатое лицо, и сейчас девушка показалась Нурыму не светлой, а почему-то смуглой.
– Нет, нет! Я сейчас найду подводу. Вам нельзя верхом, тяжело, – сказал Нурым, собираясь уходить.
Мукарама заметила растерянность джигита и, нахмурив брови, сказала недовольно:
– Я надеялась, Жунусов, что вы уже все устроили. Я давно жду вас, с самого утра пришла в больницу. Упаковала необходимые медикаменты. Свои вещи сложила еще вчера вечером. А вы приходите будто для того, чтобы прощаться…
– Сейчас, сейчас же раздобуду подводу… – повторил Нурым.
Он быстро сел на коня и поскакал к Ораку.
– Девушка-доктор едет с нами. Нужна подвода… для лекарств… – запыхавшись, доложил он командиру. Тот даже не удивился.
– Нужный камень не тяжел, говорят. Пусть едет с обозом. Завтра, когда начнут болеть головы и ныть кости, свой доктор не помешает, – заметил командир.
