Томас опустил глаза, потом повернулся к своей коробке с мозаикой и с демонстративным шумом развалил все, что сделал.
– Думаю, что скоро мы должны выходить, – продолжала Энни. – Нам придется поехать в город на метро.
Томас сел на корточки все еще склонившись над своей игрой. Он раскачивался вперед-назад, внимательно разглядывая мать.
– Я не хочу идти, – сказал он наконец. Бенджи перевел свой взгляд с брата на мать.
– Я тоже не хочу идти, – эхом отозвался он. – Совсем не хочу.
Совершенно инстинктивно они оба настроили себя против попыток матери познакомить их с ее другом.
Энни поняла, что их отказ окончателен.
«Им обоим всего-то одному – восемь лет, а другому – три года, – пыталась она убедить себя. – А ты взрослая и к тому же их мать. Ты можешь просто им приказать! Пообещай им что-нибудь или силой заставь!… Но ради кого? Ради Стива? Ради нее самой?»
Энни подошла к сыну и присела рядом с ним.
– Почему ты не хочешь идти? – мягко спросила она. – Ты же несколько недель говорил, что тебе просто необходимо посмотреть этот фильм?
Надо признаться, не очень уверенно, но она все-таки надеялась, в тайне, что желание детей увидеть фильм приведет их к знакомству со Стивом, а дальше все будет проще.
Томас поднял на нее глаза, и ее поразило взрослое выражение его взгляда. На Энни будто вылили ушат холодной воды. «Что я делаю с детьми!» – подумала она.
– Я хочу посмотреть этот фильм с папой, – сказал Том. – Это про космос, папе нравятся такие вещи.
– И я тоже, – вмешался Бенджамин. – Я хочу посмотреть этот фильм с папой.
Энни перевела дыхание, пытаясь улыбнуться.
– О'кей, – сказала она. – Посмотрим фильм с папой. Может быть, тогда хоть проведем ленч со Стивом?
Томас сунул игрушки назад в коробку. Его лицо покраснело, как это бывало у него всегда, когда он начинал злиться. Он крикнул раздраженно:
– Я не хочу никуда идти! Мне не нравится этот Стив! Я не пойду! И Бенджи не пойдет!
Энни растерялась. Уговаривать Тома, настаивать не было никакого смысла. Из обрывков сердитых родительских разговоров, из гнетущей тишины в доме и из собственных подозрений Том, конечно, создал себе свой портрет Стива. Он чувствовал, что опасность рядом, и защищался от нее единственными известными ему способами.
Сейчас, стоя возле сына на коленях, Энни увидела со всей отчетливостью, как все будет в дальнейшем. Подобные сцены будут продолжаться месяцы, а может быть и годы. Она смотрела на раскрасневшееся лицо Тома, на обеспокоенную мордашку Бена и видела, как больно им разрываться между родителями. Дом Стива будет казаться сыновьям тюрьмой, если они останутся с ней. Кроме того, она была уверена, что Мартин не смирится с потерей детей и будет бороться с ней за мальчиков. Отчетливо, как будто это все уже произошло, Энни представила, какими бесцветными и тоскливыми будут субботние встречи с детьми, независимо от того, кто из них с Мартином одержит верх, в их споре за детей. Стоит ли ее собственное счастье, их счастье со Стивом всего этого?
Наконец Энни встала с колен, чувствуя, как болит ее сердце.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Все правильно. Необязательно идти, если не хочешь. Но мне придется пойти, потому что я обещала. Сейчас я позвоню и спрошу Одри, не сможет ли она немного побыть с вами.
Мальчики тихо сидели, пока она звонила.
– Одри? – говорила она, – знаю, что надоела тебе своими просьбами, но обещаю – это в последний раз.
– Ты хочешь, чтобы я посидела с мальчиками?
Энни подумала об Одри, ее взрослых дочерях, внуках, об ее вечно угрюмом муже, – есть у нее все, о чем она мечтала?
– Всего только на час или на два…
– Ну, конечно, дорогая, я приду. Я буду только рада. Хоть отдохну от дома.
Энни с сыновьями сели кружком вокруг коробки с мозаикой и стали ждать Одри, целая вид, что вместе играют. Но, когда Том услышал знакомые шаги по садовой дорожке, он посмотрел на мать и торопливо, с тревогой спросил:
– Все хорошо, мама?
– Я сделаю так, что все будет хорошо, – пообещала она ему.
«Чего бы это мне не стоило». Одри вошла в прихожую.
– Это всего лишь я, – сообщила она, как делала обычно. Энни вышла и поставила чайник на плиту.
– Хэлло, Одри! Угостить тебя чаем? Как мило с твоей стороны, что ты меня снова выручаешь.
Одри посмотрела на хозяйку дома и сняла с головы вязаный шарф.
