– Я еду в четвертый маршрут по Цаво, – сказал я клерку из турбюро. – Покажите, пожалуйста, список моих попутчиков.
Клерк достал папку. Я ткнул пальцем в имя Вэнс Фридмен.
– Почему оно не напечатано, как другие, а вписано от руки? – спросил я.
– Бронирование производилось в последний момент, – ответил клерк и захлопнул папку.
Я вернулся в автобус. Вэнс Фридмен между тем пытался втянуть в беседу Ивонн Поссар. На ней был коричневый дорожный костюм, плотно облегавший округлые бедра и высокий бюст. Но, увидев меня, он тут же ее оставил.
– Великолепная дамочка, верно?
Я кивнул.
– Откуда вы?
– Из Найроби.
– Ваша страна – одна из самых прекрасных на свете, ничего подобного я еще не видел.
– А вы много путешествовали?
– Изрядно.
Еще бы, подумал я. Джо в это время велел туристам рассаживаться по местам. Он оказался человеком расторопным, и в считанные минуты автобусы были готовы к отправке.
В десять тридцать мы тронулись. Джо ехал в нашем автобусе, его место было рядом с водительским. Говорил он без умолку, шутил, рассказывал анекдоты, стараясь со всеми быть предельно дружелюбным, но пассажиры отмалчивались, даже американец не спешил ухватиться за столь благодатного собеседника.
К полудню наш 'караван' спустился по каменистому серпантину в знаменитую долину Рифт-Вэлли. Дорога извивалась по склону, подобно тоненькой черной змейке, но на дне долины она распрямлялась, убегая к синеющим горам. Справа, в десяти километрах, вздымался серый конический кратер вулкана Лонгонот. За ним, на северо-западе, лежало, словно мираж, озеро Найваша.
Джо объявил притомившимся пассажирам, что на час дня назначен обед в гостинице на берегу озера. Однако лишь седовласая госпожа Поссар встрепенулась при этом сообщении и защебетала что-то по- французски, а дочь принялась переводить ее вопросы гиду. Тот пространно на них отвечал, остальным же туристам, казалось, все было безразлично.
– Водное пространство справа – это озеро Найваша, – несколько раз повторил Джо. – Фламинго гнездятся на другом озере – Накуру, что лежит вон за теми невысокими горами.
Туристы, за исключением француженок, бездумно уставились вдаль либо разглядывали карты и карманные путеводители. Нашего шофера, старика с выцветшими глазами, можно было принять за глухонемого. Джо предложил ему сигарету и сам закурил, оставив тщетные потуги расшевелить нас.
Я сидел сзади, рядом с фон Шелленбергом. Немец зарылся в газеты. Впереди нас сидели Фридмен и итальянский священник, который почти не говорил по-английски. Американец, отчаявшись найти собеседника, наконец умолк.
Лео Папино приехал из Венеции. Эту информацию я почерпнул из списка, который удалось раздобыть в отеле. Он явно думал о чем-то постороннем и лишь изредка щелкал затвором фотоаппарата.
Проехав еще немного, мы свернули с асфальта на проселок и покатили по засохшей глине к гостинице на берегу озера Найваша. Передние автобусы подняли такое облако пыли, что в ее кипящем водовороте наш 'караван' стал невидим. По обе стороны проселка тянулась поросшая акациями долина. Там и сям пасся скот маасаев, дикие импалы щипали жесткую траву.
Мари Поссар без остановки что-то говорила мужу, а тот лишь кивал в ответ и изредка невесело хмыкал. Их дочь смотрела в окно. Лео Папино задремал. Вэнс Фридмен по карманному разговорнику зазубривал фразы на суахили, фон Шелленберг по-прежнему с удивительной прилежностью читал газеты.
Ровно в час мы были в гостинице у озера. Нас там ждали, столы уже были накрыты. Проголодавшиеся туристы набросились на 'шведский стол', уплетая ростбиф, салат, фрукты, сладкое. Нас рассадили за столики по четверо. Еда была отменной, а вот компания могла быть повеселее.
Обед еще не кончился, когда я поднялся, чтобы позвонить Сэму.
– В люксе оказалось шесть различных отпечатков, – сообщил он без долгих проволочек. – В том числе твои и двух горничных. Видишь, я не поленился установить даже это.
– А остальные? – нетерпеливо спросил я.
– У нас в архиве они не значатся.
Он помолчал, давая мне время обдумать услышанное, потом продолжал:
– Можно предположить, что из трех оставшихся одни принадлежат твоему немецкому другу.
– Итак, уравнение с двумя неизвестными, – подытожил я.
– Вот именно.
Дело оказывалось не таким простым, как мне думалось вначале.
– Вероятно, прежний постоялец номера тоже наследил, – высказал дельную мысль Сэм. – Стало быть, мы имеем лишь одного неизвестного.
– Кто же он? – крикнул я в трубку.
– В этом весь вопрос.
Я поблагодарил его и сказал, что позвоню снова, когда все хорошенько обдумаю.
