вами поговорить, миссис Райдер. В гостиной, если вы не возражаете.
Когда Бетани зашла в гостиную, Эсме уже сидела в кресле.
— Садитесь, пожалуйста, — она нахмурилась. — Все это весьма неприятно, но я считаю, что должна вам сказать… — она замолчала.
Бетани отчаянно надеялась, что речь пойдет не об ее отношениях с Адамом.
— Тео рассказал мне о вашей с ним… встрече, происшедшей на днях. Бетани недоверчиво посмотрела на нее.
— Он вам рассказал? Эсме сухо улыбнулась.
— Вы удивлены?
— Конечно.
— Я могу вас понять, миссис Райдер, и сочувствую вашему вдовству. Я сама нахожусь в таком же незавидном состоянии вот уже сколько лет, но не считаю, что это оправдывает ваши попытки… преследовать моего сына. Сожалею, что приходится говорить об этом, но вы меня сильно огорчили.
Бетани смотрела на нее в полном изумлении.
— Он сказал вам, что я?..
— Надеюсь, вы не будете этого отрицать?
— Но это не правда!
— Вы что же, хотите сказать, что Тео лжет? Бетани улыбнулась.
— Я считаю, что вы ошибаетесь.
— Не думаю, хватит об этом. Я прошу вас только об одном — чтобы подобное впредь не повторилось. Бетани встала; возмущение и гнев душили ее.
— Я немедленно уезжаю.
— Бог с вами, миссис Райдер. Это было бы нечестно. Я просто хочу, чтобы вы вели себя осмотрительнее. Вы ведь знаете, нам сейчас так нужна помощь, особенно — пока Дина болеет. Несправедливо было бы оставлять ее только из-за того, что вы услышали от меня неприятную правду.
— Мне показалось, что вы предпочитаете, чтобы я уехала. А так я, конечно, останусь, пока Дина не вернется в школу.
Эсме довольно улыбнулась.
— Я рада, что мы поняли друг друга. Не будем больше говорить об этом.
Глава 10
Она все еще кипела от гнева, когда наткнулась на Тео. Он выходил из комнаты Дины.
— Вы омерзительны, — закричала она, увидев его. — Не думайте, что вы стали лучше оттого, что вам удалось обмануть свою мать! Адам знает правду, и если вы впредь только посмотрите на меня как-нибудь не так — вам не поздоровится!
Бетани лежала в постели, прислушивалась к завыванию ветра и никак не могла уснуть. Она ненавидела такие вот бессонные ночи, когда казалось, что сам старый дом вдруг обрел голос и тихо, угрожающе шепчет изо всех своих углов.
Теперь ей показалось, она слышит тихий стон. Бетани села и прислушалась. Это, наверняка, был не ветер. Она ясно слышала, что где-то совсем недалеко, в доме жалобно стонет человек. Первым побуждением было — укрыться с головой в постели, но через некоторое время она уже осторожно пробиралась по коридору к комнате Дины. У закрытой двери Бетани прислушалась. Внутри было тихо. Она пошла обратно, мимо своей комнаты и вышла на галерею.
Стон послышался опять, и теперь она знала, откуда. Открыв дверь в комнату Грейс, Бетани увидела, что та лежит на смятой постели в том же халате, что загорелся на ней сегодня вечером. На тумбочке валялась пустая бутылка из-под виски.
— Тео? Тео, это ты? — простонала Грейс.
— Нет, Грейс. Это Бетани.
Она нагнулась, чтобы расправить постель, но Грейс схватила ее за руку.
— Дженифер? О Дженифер, прости меня. — Бетани застыла от неожиданности.
— За что? — спросила она низким, напряженным шепотом.
— Это моя вина. — Грейс зашевелилась. — Это из-за него. Я ревновала… — Ее голос превратился в невнятное бормотание. Бетани выпрямилась. — Прости меня, Дженифер! — почти закричала вдруг Грейс, в ее голосе была мучительная мольба.
— Я прощаю тебя, — тихо прошептала Бетани; голова Грейс упала на подушку — она спала.
На следующее утро, пока Бетани одевалась, голова ее была занята только одним — значило ли то, что она услышала от Грейс вчера ночью, что именно она убила Дженифер. Она вышла в зал; там, за столом, сидел Адам, и она сразу же позабыла обо всем, что занимало ее мысли с утра.
— Адам! — закричала она, не в состоянии скрыть свою радость.
Он смотрел, как она сбегает по лестнице; во взгляде его светилась любовь.
Все ее существо рвалось к нему в объятия, но она знала, что никогда не позволит себе этого в доме; может быть, и вообще никогда уже больше им не обнять друг друга.
— Когда ты вернулся?
— Очень поздно. С последним поездом. — Он легонько сжал ее руки. — Я так по тебе скучал, — сказал он тихо.
Она высвободила руки, взволнованно вглядываясь в его лицо.
— Так ты скучал. Неужели?
Адам перестал улыбаться.
— Ты сама знаешь, Бет.
— Но ты был с Салли, так ведь? Это ведь правда? — Она отвернулась. — Не надо отрицать этого, пожалуйста.
Он подвинул ей стул.
— Сядь, Бет. Лучше не привлекать внимания, если кто-нибудь войдет.
— Да, я навестил ее, — сказал Адам, когда они уселись. — Я должен был ее увидеть. Сначала одну девушку убивают рядом с домом, теперь другая уезжает посреди ночи; я должен был убедиться, что она действительно уехала в Лондон.
Она подняла на него глаза.
— Прости меня, Адам. Мне так стыдно.
— Адам, ты приехал! — Он неохотно оторвал глаза от Бетани и поднялся, чтобы приветствовать свою мачеху.
— Удивительно, как все начинает идти вкривь и вкось, стоит тебе уехать. — Эсме села за стол и сдержанно добавила:
— Доброе утро, миссис Райдер.
— Доброе утро, миссис Трегаррик. Я думаю, мне пора к Дине, она, должно быть, уже проснулась.
— Я надеюсь, доктор Сандерсон скоро приедет, — сказала Дина. — Я больше не могу лежать.
— У него есть и другие пациенты, кроме тебя. — Ответ Бетани прозвучал немного резче, чем следовало. — Все равно тебе нельзя еще выходить — там сильный ветер…
— В постели такая скука. Хорошо, хоть Адам вернулся. Ненавижу, когда он уезжает.
— Бабушка и Тео, по-моему, очень старались, чтобы ты не скучала. Да и мама тоже.
— Они очень забавные, на свой манер. Как они всполошились, когда я им наконец сказала! Меня совсем заела скука и надо было с ней как-то бороться. Ну, я и не устояла перед соблазном.
Бетани повернулась к ней.
— Сказала? Что ты им сказала? Дина ехидно усмехнулась.
— Вы мне все равно не поверите, миссис Райдер. Доктор, как и ожидалось, объявил, что Дина вполне может встать с постели.
Бетани проводила доктора и теперь стояла перед домом, глядя, как его машина исчезает из вида. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала за спиной чьи-то шаги. Она обернулась, опасаясь увидеть Тео, но тут же расслабилась и улыбнулась — это был Адам.
— Как Дина?
— Слава Богу, ей разрешили вставать. Она не помнила, как они оказались за углом дома. Адам крепко
