— Вот как! — Он с интересом бросил взгляд через плечо на свою спутницу. — А какой она вам показалась? Кроме того, что она волевая?
— Думаю, она властная, — призналась Ким. — Умная и… необычайно красивая, — поспешно добавила она на тот случай, если он ждал именно этих слов. — Мне не приходилось видеть таких чудесных глаз, как у нее.
Он кивнул, не отрывая взгляда от белого пятна между ушами своей лошади.
— Замечательные глаза, не правда ли? — согласился он почти вежливо. — Они даже гипнотизируют. Думаю, тот, кто попадет под ее влияние, не легко от него избавится. — На этот раз в его голосе послышалась задумчивость. — Однако больше всего меня в ней восхищает уменье властвовать собой. У Моники нет и намека на слабость или ложную чувствительность… Она восхитительно женственна, и лучшей хозяйки дома я не встречал, но в то же время она не стремится, как большинство женщин, выпустить жадные коготки и прилипнуть. Когда Моника снова выйдет замуж, она сделает своего мужа счастливым, не лишая его при этом собственной индивидуальности. Он сможет продолжать вести свои дела, зная, что дома его ждет очаровательная женщина, у которой есть свои собственные интересы, и ему не нужно отказываться от своих привычек.
Ким почувствовала, как между ними пробежал холодок, внутри у нее стало пусто, словно от небольшого потрясения.
— А что, миссис Флеминг вскоре собирается снова выйти замуж? — тихо поинтересовалась она.
Всадники подъехали к высокой калитке, перед которой Гидеон Фейбер спешился и открыл ее, потому что гнедая отказалась взять пару препятствий.
— Думаю, да, — ответил он, посмотрев на Ким снизу вверх серыми глазами, в которых читалась усмешка. — Такая женщина, как Моника, вряд ли долго пробудет одна, не правда ли?
— Нет… то есть да, конечно, — ответила Ким, избегая его взгляда.
— Я хочу сказать, это было бы неразумно. Я только что перечислил некоторые ее достоинства, но могу вас заверить, что их гораздо больше. — Он гладил гнедую по носу тонкими загорелыми пальцами и в то же время продолжал смотреть на Ким снизу вверх, а ее маленькая ножка, посаженная в стремя, касалась его, пока он стоял на грязной дороге. — Моника освежает, как прохладный бриз, и вдохновляет, как мартовский день. Для человека, вроде меня, ее обаяние неотразимо… Только, как вы знаете, я считаю, что брак — удел немногих, поэтому все это очень сложно.
— Быть может, вы измените свое мнение, — заметила Ким, наклоняясь вперед, чтобы поближе изучить кончик лошадиного уха.
— Быть может.
— Когда люди женятся — это так естественно. Поэтому, вероятно, вы скоро передумаете.
— Вероятно, передумаю.
Но в серых глазах ясно читалась насмешка, и Ким почему-то показалось, что смеются над ней. Он постоял еще немного возле нее, закурил сигарету и выпустил вверх тонкую струйку ароматного голубого дыма, а затем легко вскочил на своего коня, и они продолжили прогулку.
Он показал ей интересный пейзаж, небрежно махнул кнутовищем в сторону аккуратного домика Боба Дункана, а затем вновь свернул в лес, окружавший Мертон-Холл, и они поехали назад.
На подъездной аллее стоял блестящий черный «роллс-ройс», и Гидеон Фейбер без энтузиазма заметил, что приехал его брат.
— Мистер Чарлз Фейбер?
— Да. Тони где-то в Европе. Нам пока не удалось с ним связаться.
— Значит, вы пытались… Я хочу сказать, вы сочли это необходимым?
— В таком возрасте, как у матери, сердечный приступ дело нешуточное, — ответил он.
Она доехала с ним до конюшен, а оттуда они вместе прошли к дому, на этот раз срезав путь через кустарник. Ким показалось, что Гидеон Фейбер не очень рад предстоящей встрече с братом. Когда они вошли в холл, лицо его приняло другое выражение, и она готова была поклясться, что он распрямил плечи и выпятил подбородок, словно готовясь к небольшой стычке, прежде чем коротко поинтересовался у Пиблза, приехал ли ожидаемый гость.
— Да, сэр. Он наверху с миссис Хансуорт, — ответил Пиблз.
— Он уже виделся с миссис Фейбер?
— Пока нет, сэр. По правде говоря, сэр… — Пиблз, похоже, был чем-то расстроен и потупил взгляд, — с час назад миссис Фейбер не очень хорошо себя почувствовала, так что пришлось послать за доктором. Он все еще наверху с миссис Хансуорт и мистером Чарлзом. Речь идет о консилиуме.
— О! — воскликнул Гидеон. Ким, которая так и стояла возле него, не смогла решить, был ли он потрясен, потому что в эту минуту на лестнице появился мужчина, очень на него похожий, но только по виду старше, хотя на самом деле он был моложе, и братья поздоровались без малейшего признака удовольствия.
— Маме хуже, — отрывисто произнес Чарлз. — Доктор Давенпорт не совсем удовлетворен ее состоянием, хотя рецидива пока не случилось. Давенпорт связался с каким-то коллегой в Лондоне, кардиологом, и если повезет, тот приедет сегодня до полуночи. Если нет — завтра рано утром.
— Ты еще не виделся с ней? — поинтересовался Гидеон.
Чарлз расстроено развел ухоженными руками.
— Врач отсоветовал. Слишком большое волнение и все такое прочее. Но я проделал такой путь, чтобы повидаться с ней, и надеюсь, что скоро мне разрешат это сделать.
Гидеон указал на дверь в библиотеку и повернулся к Ким.
— Вы можете оказаться полезной наверху, мисс Ловатт, — сказал он ей чуть холодно и очень официально. — В любом случае, мне придется попросить вас прервать на какое-то время работу в библиотеке. Нам, возможно, понадобится провести там несколько консультаций.
— Разумеется, — ответила Ким, удивляясь, почему он даже не сделал попытки познакомить ее со своим братом.
Ее отсылали наверх, как небрежно отпущенную домашнюю собачку, даже не заботясь о том, что нужно представить друг другу незнакомых людей.
Но Чарлз Фейбер не собирался мириться с таким положением дел. Он уже давно с любопытством поглядывал на девушку, а теперь обратился за разъяснением к брату:
— Разве ты не хочешь представить меня, Гидеон? Не очень вежливо после прогулки верхом с очаровательной молодой дамой скрывать ее имя от члена семьи, — подчеркнуто сухо произнес он. — Кроме того, Нерисса только что мне рассказала о некой мисс Ловатт, которая здесь работает. Это, разумеется, не мисс Ловатт?
— Это она, — холодно ответил Гидеон. — Мисс Ловатт приехала, чтобы помочь маме написать книгу, но теперь, думаю, эта книга останется ненаписанной.
— Полно тебе! — Чарлз пожал Ким руку и послал ей улыбку, которая не совсем ей понравилась. — Мама у нас крепкая, как мы знаем, она справится с этим приступом и через несколько недель будет снова бодрой и веселой. Я уже несколько лет слышу об этой книге, которую она собирается написать, а мисс Ловатт, похоже, именно тот человек, который окажет ей всестороннюю помощь!
Ким поднялась в свое крыло и принялась ждать, охваченная волнением. Вскоре к ней присоединилась Нерисса. Сетуя, как такое могло случиться именно в то время, когда она считала, что уехала из дому совсем ненадолго, Нерисса взмахнула руками, демонстрируя Ким свое бессилие.
— Если бы знать заранее, я бы перед отъездом дала распоряжения, — сказала она. — Ненавижу уезжать из дому, потому что все проблемы повисают в воздухе и остаются не решенными. Филип — очень занятой человек, за ним нужен глаз да глаз, а от Ферн нет никакого толку, когда речь идет о том, чтобы взять на себя часть обязанностей.
— Я думала, она собирается приехать пожить сюда, сказала Ким, пока Нерисса, очень обеспокоенная состоянием матери, вышагивала по комнате.
— Да. — Миссис Хансуорт изобразила покорное выражение. — Наверное, и за Филипом придется послать, если маме не станет лучше. Правда, ему очень не понравится, если его оторвут от дел. Он такой.
— Миссис Фейбер стало гораздо хуже во время нашего отсутствия? — спросила Ким, втайне желая,
