– Не знаю, только зачем ему перепутывать.
– А уполномоченный не сказал, как зовут того человека?
– Уполномоченный не сказал.
А вдруг это отец! Только зачем он стал бы оставаться на Новой Земле? Ведь после войны и революции немало пароходов подходило к острову. Можно было давно уехать на Большую землю, в Архангельск, домой.
– Илько, поедем скорее к уполномоченному, – позвал я. – А то шторм утихнет, и «Октябрь» уйдет от сюда. Неужели мы так и не повидаем этого человека?
Уполномоченный по приемке пушнины жил в небольшом деревянном домике. С трепетом входил я в этот домик.
В квадратной комнате с одним и тоже квадратным окном сидел за простым столом пожилой лысый человек и читал какие-то бумаги.
– Ничего они там не понимают, – бормотал он сердито. – План… Как это план? Пусть приезжают сами, а я считать тюленей не могу. И песцов на воле здесь еще никто не считал. Сколько напромышляем, столько и будет. А то, видите ли, план им нужен!
Этот сердитый человек и был уполномоченным.
– Дядя… товарищ… – начал Илько. – Товарищ…
– Ну, Турков, – подсказал уполномоченный.
– Товарищ Турков, а когда этот человек, о котором вы говорили, приедет сюда?
– Это Николай-то, что ли?
Я даже вздрогнул. Моего отца звали Николаем.
– Чего не знаю, того не знаю, – продолжал уполномоченный. – Он другой раз по три-четыре месяца не показывается. А в последний раз был с месяц назад. О пароходе справлялся. Должно быть, на Большую землю собирается. Может, теперь и подъедет, если о пароходе вашем услышит. А зачем он вам?
Мы рассказали уполномоченному об «Ольге» и о моем отце.
– Я-то всего два года здесь и мало чего знаю. Николая я тоже не расспрашивал.
– Вы фамилию его не помните? – спросил я, цепенея.
Силясь припомнить, Турков хмурил брови и ожесточенно натирал ладонью лоб.
– Нет, забыл. Как-то вылетела из головы. Вертится на языке, а не дается. Не помню.
– Случайно не Красов? – опять спросил я.
– Некрасов? Нет, это такой поэт был, Некрасов. Мальчонкой стихи его наизусть учил…
– Да нет, – нетерпеливо перебил я. – Красов, а не Некрасов.
– Красов? – уполномоченный отрицательно помотал головой. – Нет, у него другая фамилия. Вроде на букву «гы», и какая-то вроде не наша, не русская.
– И он вам говорил, что попал на Новую Землю с судна под названием «Ольга»?
– Говорил, что был в какой-то экспедиции.
Нам ничего не оставалось делать, как поблагодарить уполномоченного, попрощаться с ним и отправиться к себе на пароход. Туркова мы попросили сразу сообщить нам, как только «этот человек», Николай, приедет в Белушью.
– Он и сам к вам на пароход приедет, – сказал Турков. – Если ехать собирается, как же ему не быть у вас! К нам ведь за всю навигацию пароход только два раза приходит. А бывает, и один раз. Иначе с Новой Земли и не выберешься.
Вся история с таинственным Николаем казалась мне выдумкой. Видно, уполномоченный что-то напутал. Прежде всего было непонятно, почему этот человек так долго жил на Новой Земле. Может быть, он хотел обогатиться на зверобойных промыслах и вернуться на Большую землю с состоянием? Может быть, когда он уходил в экспедицию, у него не оставалось никаких родственников и его не тянуло на Большую землю? Или этот человек скрывает тайну гибели «Ольги» и ее экипажа?!
Чем дольше и мучительнее я об этом думал, тем сильнее мне хотелось встретить этого загадочного Ни колая. Пусть он даже никогда не видел «Ольгу», я бы по крайней мере успокоился. И все-таки тревожная мысль – «А вдруг…» не покидала меня ни на минуту.
Из-за штормовой погоды «Октябрь» еще два дня простоял у Новой Земли. Я пользовался каждым слу чаем, чтобы побывать у уполномоченного Туркова и узнать: не приезжал ли таинственный Николай.
– Не был, не был, – неизменно отвечал Турков. – Надо думать, далеко он, может статься, и не приедет скоро.
Вечером накануне отхода мы с Илько еще раз пошли к Туркову. Погода налаживалась, и было уже точно известно, что завтра утром «Октябрь» поднимет якоря.
Я шел на этот раз уже без всякой надежды
В тесной и низкой каморке Туркова было накурено.
– Ага, вот, ребята, и дождались, – весело сказал уполномоченный. – Это Николай, который вам нужен. Знакомьтесь!
У стола сидел и дымил огромной трубкой бородатый плечистый человек. Как и хозяин комнаты, он был лысый. Но обросшие виски и затылок свидетельствовали о том, что человек этот давно не стригся. Он
