пришел с моря».
Только я успел об этом подумать, как из-за угла склада показались три человека. Среди них был и Кос тя Чижов.
– Смотри, Илько, – крикнул я. – Костя пришел нас провожать.
Вместе с Костей к «Октябрю» шли механик Николай Иванович и незнакомый нам человек.
Пробили склянки. Двенадцать часов – смена вахт. «Октябрь» оглушительно загудел. На полубаке раздался пронзительный свисток старпома.
Костя поспешно вслед за Николаем Ивановичем взошел по трапу на палубу «Октября». Матросы ловко убрали трап и приняли швартовы.
– Беги назад, останешься! – крикнул я идущему к нам Косте. – Уже отходим!
А Костя улыбался, спокойно шел к нам и даже приветственно помахивал над головой кепкой. В другой руке он держал маленький деревянный чемоданчик.
– Получил на «Октябрь» назначение, – пожимая нам руки, громко и возбужденно сказал Костя. – Иду с вами в рейс! Ух и набегался же я…
– С нами в рейс? Да ты вре… шутишь, Костя.
– Ну вот еще, врешь! Иду, и знаете кем? Ма-ши-ни-стом! Машинистом второго класса!
Поверить в это было невозможно. Но машина уже работала, и расстояние между бортом и причалом все увеличивалось. Самый лучший прыгун мира уже не смог бы одолеть это расстояние. А Костя все еще был с нами, на «Октябре». Значит, он действительно идет в рейс.
– Но как, как ты сумел? – спросил я, радуясь и все еще не веря происшедшему. – Как?
– Очень просто, – ответил Костя, вытирая со лба пот. – Правда, не так уж просто. Встретил я утром у пароходства Николая Ивановича. «Взяли бы вы, – говорю, – меня к себе на «Октябрь» учеником!» – «А ты где сейчас?» – спрашивает Николай Иванович. «На «Канине», – отвечаю. – Только мне бы лучше у вас плавать. Там все-таки мои дружки, Димка и Илько. Вместе веселее. Нас было бы трое, как раз на все три вахты». – «А сколько тебе лет?» – опять спрашивает Николай Иванович. «Шестнадцать», – говорю. «А ма шинистом второго класса пошел бы ко мне?» Я даже испугался сначала и отвечаю: «Не знаю». Тогда он по вел меня в отдел кадров и там сказал: «Если у вас нет людей, то вот я нашел машиниста. Оформляйте! Мы больше ждать не можем. У нас в двенадцать отход».
Костя замолчал, снова вытер со лба пот и продолжал:
– Ну, я и набегался, пока оформляли. Механик на «Канине» не отпускает, в отделе кадров тоже чего-то ворчат, мол, справлюсь ли. Только пять минут назад направление выдали. Я и сам не верю, все так быстро получилось. И дома не знают, что я на «Октябре», да еще машинистом, и в море иду. Ну, ничего, как-нибудь! Мы-то не пропадем, правда, Илько?!
Пока Костя рассказывал, «Октябрь» вышел на середину фарватера и ускорил ход. Мы были опять вместе.
…Мы плывем далеко на север, к Новой Земле.
Там пропала без вести «Ольга», там почти десять лет назад погиб мой отец. Если бы найти какие-нибудь следы, хотя бы обломок весла, хотя бы кусочек парусины! Но «Ольга» была у северной оконечности Новой Земли, а «Октябрь» туда подниматься не будет.
– Костя, – сказал я, – вот ты и машинистом стал. А через год-два, пожалуй, и механиком будешь!
Мы втроем сидели на крышке трюма. Илько мечтательно смотрел вдаль, на горизонт, в сторону клонящегося к морю солнца. Костя тихонько насвистывал. Он уже отстоял одну вахту.
– А ведь это совсем нетрудно – быть машинистом второго класса, – отозвался Костя. – Я на «Канине» учеником то же самое делал, проверял и смазывал машину. Только машинистом меня на один рейс взяли. Потом, наверное, заменят. А с «Октября» я все равно не уйду. Учеником, но останусь!
– Может быть, мы так всю жизнь вместе проплаваем. Вместе веселее!
– Я еще учиться буду, – сказал Костя.
– И изобретешь машину, которая и по земле будет ходить, и по воде плавать, и по воздуху летать. Пом нишь, ты обещал?
Костя почувствовал, что я над ним подшучиваю.
– Может быть, изобрету. – Он помолчал, потом повернулся к Илько:
– Ты чего такой скучный?
– Я не скучный, – ответил Илько. – Так, задумался. На Печору хочется, в тундру.
– В тундру, – повторил Костя и хлопнул друга по плечу. – Не скучай! В тундру ты еще успеешь. Еще много рейсов будет и на Печору. Спой-ка нам что-нибудь о твоей тундре!
Я – КОМСОМОЛЕЦ
На другой день на «Октябре» было назначено комсомольское собрание. Меня, Илько и матроса Зайкова принимали в комсомол.
Вася Зайков, паренек лет восемнадцати, в прошлом году приехал из деревни и плавал вторую навигацию. Он был застенчив и неуклюж. Работал неторопливо. Другие матросы подтрунивали над ним:
– Ишь ты, Вася-то у нас комсомольцем будет. Теперь, брат, поторапливайся, показывай нам пример. А уж мать в деревне узнает, задаст тебе перцу. Такой комсомол покажет – тошно будет!
– Ничего, Васька, давай, давай, скорее в начальство вылезешь!
