– Но вы не отрицаете, что взяли деньги?
– Как я мог бы это отрицать?
– Вы взяли деньги, чтобы помешать возвращению Грейсона в Штаты. Но Грейсон узнал, где деньги, и пригрозил вам, что обратится в полицию, если вы ему их не вернете. Ему было безразлично, кто убил Бейкера, его единственной заботой были деньги. Вы отнесли ему их вчера во второй половине дня.
– Все так.
– Вы взяли с собой хлыст, – для вас это был единственный способ рассчитаться с Грейсоном. Вам было все равно, выдал бы он вас или нет.
– В этой стране человек имеет право защищать свой дом и свое доброе имя. Если правда выйдет наружу, ни один судья не осудит меня за то, что я сделал с Грейсоном.
– Так вы не собирались убивать его?
– Нет! Я лишь хотел получить удовлетворение и показать моей жене-пусть даже я не смог её удержать-какого человека она предпочла.
Он помолчал, голос стал спокойнее.
– Покидая контору, я не знал, что он мертв. Я не хотел избить его до смерти. Я хотел только…
Адвокат оборвал фразу на половине, и подняв голову Джеф увидел, что взгляд Миранды устремлен поверх него. Не понимая, в чем дело, он покосился на Кордовеса, но увиденное стало ещё более непонятным. Маленький детектив застыл как вкопанный с широко раскрытыми испуганными глазами. Лишь повернув голову, он увидел позади себя Мюриель Миранду. Та держала в руке небольшой револьвер.
Дверь, через которую она вошла в салон, находилась в погруженной во тьму части салона. Давно ли она здесь была и что слышала-никто сказать не мог, так бесшумно она вошла. Лицо её было бледным и суровым, рот строго сжат.
– Так значит, ты его убил, – произнесла она голосом, какого Джеф никогда не слышал. – Ты солгал. Ты мне сказал, что только избил его. Не будь он мертв, Спенсер не отважился бы взять деньги.
Миранда смотрел на жену, осанка его оставалась прямой, породистое лицо в свете торшера казалось смуглой маской. Он выглядел безумно элегантно в своих серых фланелевых брюках и синей куртке. Золотые запонки сверкали на шелковых манжетах. Он даже не шелохнулся, голос остался ясен и спокоен.
– Если ты меня слушала, вспомни, я сказал тебе, что не думаю, что он был мертв. Так я считаю и сейчас.
– А я сказала тебе, что я сделаю, Луис.
Она шагнула вперед, и Джеф встал. Его охватил необъяснимый страх, горло сдавило спазмой.
– Подождите минутку, – сказал он. – Это не выход.
– Не вмешивайтесь! – бросила Мюриель.
– Мой сводный брат того не стоит, – упорствовал Джеф. – Он не стоит того, чтобы вас из-за него повесили.
– В этой стране не вешают женщин. И даже мужчин.
Джеф заглянул ей в глаза и тут же понял, что она не в себе. Она долго терпела несправедливость, и охватившая её жажда мести отняла способность перенести удар, лишивший её будущего. Она любила не мужчину, а свой последний идеал, и потому его потеря означала для неё крах.
В теперешнем душевном состоянии она была способна на убийство, и Джеф понимал, что в любой момент она может спустить курок, если кто-то её не удержит. Увидев, как напрягся её палец, он торопливо заговорил:
– Вы собираетесь стрелять? Да?
– Да!
– Потому что считаете, что ваш муж убил Грейсона?
– Да.
– Это было бы страшной ошибкой.
– Простите?
– Вы убьете не того человека.
Для начала он полностью завладел её вниманием. Она смотрела теперь на него, и по синим глазам было видно, что она слушает.
– Что вы сказали?
– Я не верю, что ваш муж убил Грейсона, как не верю, что ваш муж убил Бейкера.
– Кто же тогда это сделал?
– Дэн Спенсер.
Разговаривая с женщиной, Джеф следил за револьвером, надеясь увидеть, что рука её дрогнет. Он добился, зародив первое сомнение, но пока не убедил.
– Я не верю вам, – хрипло произнесла она.
– Я? – Спенсер вскочил с кресла. – Вы с ума сошли!
– Не думаю, – ответил Джеф и одним прыжком встал между дулом револьвера и репортером.
