– В какой-то мере.
– И что бы вы хотели от меня, мистер Рассел?
Рассел задумался, по мере того, как он обдумывал свой вопрос, его взгляд помрачнел. Он скрестил ноги, потом вытянул их. В этот час в комнате было явно прохладно, но он чувствовал, как по его лицу стекает пот. Поковыряв пальцем в ухе и обнаружив, что тот тоже мокрый, вытер его носовым платком, все более укрепляясь в мысли, что ему не удастся добиться помощи от Хосе Ибарра и что надежда на сотрудничество также весьма мала. Раздражение, которое стало в нем подниматься, было вызвано главным образом недовольством самим собой за то, что он вообще сюда пришел. Но уж если пришел, то врожденное упрямство требовало, чтобы он задавал вопросы до тех пор, пока будет получать на них ответы.
– Я обнаружил Дарроу вчера вечером вскоре после того, как его застрелили, – сказал он, – я был, и все ещё нахожусь под подозрением, так что…
– Но почему?
– На этот вопрос лучше меня может ответить генеральный инспектор. Дело в том, что я оказался в курсе деятельности Дарроу и его планов. Я надеялся получить от вас какую-то дополнительную информацию.
– Вы хотите помочь полиции?
– Лучше давайте скажем так: до тех пор, пока полиция не обнаружит того, кто это сделал, мне придется оставаться здесь. Вы были его адвокатом и…
– Но я уже сказал, только в некоторых делах.
– Он оставил завещание?
– Насколько мне известно, нет. Если завещание и существует, то оно было составлено не мной.
– Если завещания не существует, то кто будет опекуном его состояния?
– Это должен решить суд.
– И если не найдется другого адвоката, то таким опекуном можете оказаться вы.
– Возможно.
– Вы составляли договор между Дарроу и Луисом Кастанца?
– Да.
– Дарроу пытался заложить ресторан.
– Вы меня спрашиваете, мистер Рассел?
– Так утверждает генеральный инспектор.
– М-м-м, – Ибарра выбросил окурок сигареты в пепельницу.
По-прежнему не глядя на Рассела, он сказал:
– Об этой закладной действительно велись переговоры и соглашение уже было подготовлено. Его должны были подписать сегодня.
– Таким образом, теперь ресторан получит Луис Кастанца.
– Видимо так.
– Знали вы о том, что Дарроу собирается покинуть город?
Ибарра пожал плечами.
– Мне он ничего не говорил.
– Знали вы, какого рода соглашение было заключено между Дарроу и Алом Фолли?
Секунду адвокат колебался, взгляд его по-прежнему оставался неуловимым.
– Я знал, что такое соглашение существует, но деталей не знал.
– Странно, – протянул Рассел.
– Странно?
– То, что вы все знали насчет соглашения о ресторане и его закладе и ничего не знали о самолетах.
Когда Ибарра промолчал, Рассел подумал:' – Какого черта, так я ничего не добьюсь. Нужно подумать, нельзя ли на него как-то нажать.»
– Это противоречит здравому смыслу, – сказал он вслух. – Если не хотите говорить, так и скажите. Но не убеждайте меня, что вы ничего не знали о том, что происходило с этими самолетами. Вы же знали, что Фолли улетел на своем Си-46 отсюда в понедельник. Вы должны были знать, что он не привел его обратно. Хорошо, что с ним случилось? Фолли продал его кому-то или…
Он не закончил фразу, так как увидел, что Ибарра встал. Лицо того продолжало сохранять безразличное выражение, и без всякого раздражения он взглянул на свои ручные часы с золотым браслетом-просто дал понять, что давить на него бесполезно.
– Извините меня, пожалуйста, мистер Рассел, – все ещё вежливо сказал он. – Меня ждут другие дела. Если вы хотите знать об этих самолетах и о деятельности мистера Фолли, то почему бы вам не спросить у него самого?
– Хорошо, – Рассел поднялся и перевел дыхание, понимая, что он абсолютно ничего не добился. – Я полагаю, что так будет лучше.
