желание взять на себя охранительную функцию и помочь нашей цивилизации остаться на плаву.
«Эдюньчик будет в восторге!» — умилённо прикинул Костя.
— И одно дело — болтать языком, — как бы в ответ на его мысль, подвела итог Анжела, — но совсем другое — по-настоящему работать!
— Я извиняюсь, но почему именно нам вы решили всё это открыть? — усиленно пряча за лёгким сарказмом убеждённую недоверчивость, вымолвил Костя по-русски.
Поняв его вопрос, Миша сразу ответил. В переводе его мысль звучала так:
— Я путешествовал в будущее вместе с духами, и они показали мне вас…
«Офонареть!!» — хотел, было, огрызнуться Костя, но подавил в себе этот порыв.
— Вы были рядом… всегда… и ещё там было много работы. Вы оба отлично с ней справлялись.
— И что, мы шаманили на пару где-то в сибирской тайге? — продолжал злить Анжелу своим упрямством Костя, теперь уже по-английски.
— Нет, — игнорируя его эмоции, ответили Миша и переводчица. — У вас другое предназначение. И очень скоро вы его найдёте. Больше духи ничего не просили вам говорить.
Миша бодро встал, за ним поднялась на ноги Анжела, и двое будущих коллег (неизвестно в каком занятии) вынужденно последовали их примеру.
Шаман, не говоря ни слова, удалился в противоположную точку юрты, несколько секунд копался в валявшемся там хламе и наконец возвратился с каким-то бумажным свитком в руке и пятью затёртыми медяками, каждый из которых имел небольшое отверстие посередине.
— Это маньчжурские монеты, бывшие в обращении в эпоху династии Цин, — пояснила Анжела. — Многие шаманы используют именно их для своей ворожбы.
Свиток оказался цветным иллюстрированным перечнем всевозможных комбинаций из пяти монет, снабжённым длинными истолкованиями на совершенно не доступном для понимания языке. Заглавной комбинацией было «пять орлов», за ней шли «один орёл, четыре решки», потом «одна решка, один орёл, три решки», и так далее вплоть до «пяти решек». Всего возможных исходов насчитывалось тридцать два. Напротив каждой комбинации стояли чернильные пометки на русском и английском, дававшие краткую аннотацию расширенной иноязычной трактовки.
Миша опять занял своё прежнее место, кивком головы дал понять, что другие тоже могут присаживаться, и невнятно буркнул что-то себе под нос.
— Первым будем гадать на тебя, Константин, — очеловечила его реплику Анжела.
Шаман поместил монеты в собранные кубиком ладони и принялся медленно их трясти. Глаза свои он при этом закрыл, а спустя какое-то время начал гудеть, периодически выплёвывая жуткую тарабарщину, видимо, тоже бывшую в ходу во времена династии Цин.
— Он бросать-то их будет? — нетерпеливым шёпотом поинтересовался Костя у Анжелы.
Но тут Миша вдруг открыл свои щелевидные зеницы, пробормотал несколько раз: «хурай, хурай, хурай!» и, сделав круговое движение правой рукой, ловко подбросил в воздух одну из монет. Совершив пару десятков отчаянных кувырканий, медяк плюхнулся на траву, и Анжела пафосно провозгласила: «Орёл!».
Полная комбинация, описывавшая Костину дальнейшую судьбу, выглядела так: орёл, две решки, два орла.
— «Покой и счастье в семье, — зачитал он вслух английскую аннотацию. — Вскоре появится тот, кто принесёт удачу или большие положительные изменения в жизни. Всё задуманное сбудется». Вау! Да у меня тут настоящий джек-пот!
Пока гадали на Эвелин, Костя решил подойти к делу с научной точки зрения и изучил всё меню. Положительных предсказаний было 14 из 32. Семья упоминалась в 6 из 14 удачных комбинаций, осуществление всего задуманного — в 5, а «посланник небес» — только в двух.
«И правда, джек-пот! — не без удовольствия отметил он про себя. — Наиболее радуют, в свете нынешнего момента, „покой и счастье в семье“, которой пока ещё нет».
Возбуждённый логичной неумолимостью следующего предположения — а именно, откуда эта семья может взяться — Костя глянул в романтической надежде на Эвелин, но та была поглощена собственной судьбой и пока не хотела обращать на него никакого внимания.
Блондинка получила «два орла и три решки». Согласно толкователю, этот знак был также резко положительным и благоприятным для всех начинаний. Он сулил долголетие и много удачи в жизни, а в короткой перспективе означал полное примирение с тем человеком, с которым объект гадания находится в ссоре.
Теперь уже Эвелин подняла на Костю широко раскрытые от удивления глаза.
— Ну, и что ты об этом думаешь? — поинтересовался Костя, когда они вышли из юрты.
— Пока ещё не знаю… — ответила девушка.
— Про конец света, вообще, байка известная. О нём сейчас многие поют… Ну, как, в «армию спасения» будем рекрутироваться?
Эвелин впала на несколько секунд в глубокую задумчивость.
— А у тебя есть короткое имя? — тихим голосом спросила она наконец.
Костя едва совладал с нахлынувшими эмоциями.
— Есть. И не одно… Но тебе их не выговорить. Во фламандском и голландском языках нет смягчения некоторых согласных.
— Я хочу попробовать… Пожалуйста!
Только крепкие нервы и железная воля уберегли Костю от того, чтобы прямо тут же не заграбастать эту сказочную принцессу в охапку и не впиться горячим, дикарским поцелуем в её пухлые, нежные губы. На рефлекторном уровне помогла, видимо, также память о латиноамериканце, болтавшемся где-то неподалёку.
— Кось-тя, — тщательно выговаривая каждую букву, по слогам произнёс он.
— Костья, — повторила девушка и, разумеется, ошиблась.
— Нет! Смягчается «с», а за ней «т», после чего последняя гласная произносится без «й» впереди: Кось-тя.
— Костиа, — на пределе фонетических возможностей выдала бельгийка и кокетливо засмеялась.
— Ах, вот они где! — послышался громкий возглас откуда-то из темноты.
«Блин, ну, какого чёрта?!». К ним навстречу весело топали Жаклина и Флорис.
— Вы не поверите! Мы сейчас только от Николая. Он там такие чудеса творит! — бурля энтузиазмом, точно депутат перед выборами, сообщила пловчиха.
— У Жаклины тик прошёл!
— Как прошёл? — изумилась Эвелин. Было видно, как она тщательно старается погасить приступ досады, вызванный появлением этой парочки.
— А вот так! — засверкала счастьем пловчиха. — Миша сказал: «бохирсон!», поколдовал, обкурил меня сибирскими благовониями, дал сто грамм заряженной водки, и всё, больше эта гадость меня не мучает.
«Ну, по крайней мере, почему ты такая весёлая, нам теперь понятно», — подобрел от этого сообщения Костя.
— Поздравляю! — сказал он вслух.
В этот вечер, до отхода ко сну ему и Эвелин так и не представилось больше случая поговорить наедине. Полчаса ушло на хозяйственные дела, час — на общий ужин. Потом были коллективные посиделки у огня, на которых отдельные герои пытались тешить своей вокальной посредственностью терпеливую публику. И, в конце концов, глубоко за полночь, когда все начали разбредаться по палаткам и трейлерам, Эвелин вдруг бессовестно ангажировал для интимного диалога Флорис.
Этот диалог протекал в небольшом отдалении от их скромного лежбища и имел, по внешним признакам, довольно напряжённый характер.
Костя так и не смог понять, была ли его ночёвка под одной крышей с Флорисом игрой случая или же прямым следствием нехватки взаимного уважения и конструктивности между латиноамериканцем и Эвелин в их жёстких переговорах. Но, поскольку иметь Флориса у себя под боком было гораздо приятнее, чем под боком у Эвелин, а заполучить блондинку к себе в постель он в эту ночь никак не рассчитывал, такой
