Не совсем так, как обычных людей, но можно. Их уже убивали.
– Кто же это? – поинтересовался Виктор.
– Не мы, – коротко ответила Селена.
Они помолчали. Потом девушка поднялась и достала из бара бутылку коньяка и два классических фужера «тюльпан», а из холодильника – бутылку шампанского.
– Шампанского я не пью, – сказал Виктор. – Практически никогда. Или это по поводу Нового года?
Селена вздрогнула:
– Почему ты говоришь о Новом годе?
– Потому что господин Хафиис велел мне подготовить новогоднее приветствие нашему Народу.
– Велел? – переспросила Селена.
– Шучу. Ничего он мне не велел. Просто объяснил свою точку зрения. И я вроде все понял. Давай выпьем по такому поводу. Со мной это редко бывает, чтобы я все понимал.
Селена выпила шампанского, а Виктор все-таки коньяку.
– Слушай, – сказал он через полминуты, неторопливо прочувствовав тонкий букет коллекционного 'Наполеона', – давненько я не пробовал такого божественного напитка! – И тут же без перехода: – Ну неужели вы не можете с ними договориться?! Неужели опять надо заливать кровью полгорода? Или полстраны? А может быть, полмира?
– Может быть, – сказала Селена тихо. – Мы пытались и пытаемся договориться. Среди нас нет сумасшедших, и мы не хотим убивать ради убийства и умирать ради смерти. Но с бедуинами невозможно договориться. Мы просто не можем найти конструктивной базы для переговоров. У нас к ним очень много требований. У них к нам – никаких. Им от нас ничего, ну абсолютно ничего не нужно. У них уже все есть. Они всего достигли. Они, по их собственному мнению, уже победили. Они живут своей, ни от кого не зависящей жизнью и не хотят подчиняться нашим законам.
– Да и Бог с ними. Пусть живут как хотят.
– Только не на нашей территории, – процедила Селена сквозь зубы.
Она даже побледнела от ярости и была как-то по-новому, необычно хороша.
– Тоже мне территория! – не унимался Виктор.
Было так интересно злить эту девчонку! В конце концов, он просто не видел другого способа вытянуть из нее хоть что-нибудь, молчит ведь обычно как партизан, как доктор Голем молчит, и только улыбается хитро, а тут вдруг такие откровения пошли!
– Какая это наша территория? – рассуждал Виктор. – Их же за колючей проволокой держат. А теперь еще эти танки…
– Вот именно, что теперь, – откликнулась Селена. – И может быть, уже поздно. А колючая проволока… Они за нее сами спрятались. Они же по городу ходят как по своим баракам, они уже по всему миру ездят, это же не единственный такой Лагерь, и бедуинов с каждым днем становится все больше и больше! Это же тихая агрессия, это страшная тихая экспансия!..
– Погоди, как же их может становиться больше, если у них детей не бывает?
– Да ты что?! – Селена округлила глаза и даже рот приоткрыла. – Ты разве не знаешь? Бедуинами не рождаются – бедуинами становятся. Бедуины – это же не нация, это…
Она вдруг ошарашенно замолчала, поняв что-то, и затем выпалила:
– Так ты решил, что мы ненавидим их по национальному, по этническому признаку?! Господи, да ты нас за фашистов посчитал! А это они, бедуины, и есть фашисты. Это они назвались высшей расой, высокомерные элитарные существа, они не хотят идти ни на какие уступки, они издеваются над нами, презирают нас – это ли не фашизм?
– Прости, но доктор Голем, кажется, не считает их фашистами?
– Доктор Голем? – вскинулась Селена. – Хороший старикан, но у него уже крыша едет. Шутка ли – столько лет с психами работать.
– И Бон-Хафиис очень мало на фашиста похож, – гнул Виктор свое.
– Ну, этого ты просто плохо знаешь. Хитрющая лиса, идеолог, мозговой центр, геббельс мусульманский…
Виктор загадочно улыбнулся.
– Ну все, – сказал он, – хватит. Успокойся. Еще по маленькой коньячку – и спать! Я уже понял самое главное.
– Что ты понял? – не столько спросила, сколько возмутилась Селена.
– То, что я сейчас понял, – медленно проговорил Виктор, – тебе, девочка, пока еще будет недоступно.
– Ах ты, скотина! – беззлобно закричала Селена, вскакивая и принимая боевую стойку. – Вот я тебе сейчас покажу 'недоступно'!
И тут началось такое!.. Виктор тоже когда-то немножко учился восточным боевым искусствам. Но вместо кимоно на них были сейчас купальные халаты, и, глядя со стороны, никто не сказал бы однозначно, чего в этих псевдояпонских танцах больше, – каратэ или эротики. Чтоб разобраться в этом, пришлось действительно выпить еще по чуть-чуть. И они разобрались, отлично во всем разобрались. Так хорошо, что наутро Виктор даже не услышал будильника. А может, просто забыл его поставить.
Услышал он громкий сигнал автомобиля с подъездной дорожки. Селена тоже услышала. Глянула на часы и, зевнув, попросила:
