Лайон прикрыл глаза и приготовился терпеть еще несколько часов.
— Здесь? — коротко поинтересовалась Жасмин, положив весла. Ей понравилось, как звучит ее голос — сурово и решительно. Вот что ей сейчас нужно позарез — суровая, непоколебимая решимость.
Он, кажется, ждал чего-то еще. Но Жасмин молчала. Вздохнув, Лайон принялся за нелегкое и опасное дело — начал вставать на ноги. Жасмин предложила было помочь, но он рявкнул:
— Нет, не подходи! И не трогай меня!
Очень ей нужно его трогать!
Верно, она потянулась к нему, но чисто инстинктивно. Надо быть совсем бессердечной, чтобы стоять спокойно, наблюдая за страданиями этого… Лайона — так, кажется, его зовут?
— Держи лодку неподвижно, пока я буду перекидывать ногу через борт, договорились?
Жасмин ухватилась за борта. Ладони болели нестерпимо, но она вцепилась в лодку мертвой хваткой и держала, пока что-то во взгляде Лайона не подсказало ей, что он имел в виду нечто иное.
Скорчившись, одной рукой держась за спину, а другой схватившись за исцарапанный деревянный борт, он бросил на нее через плечо уничтожающий взгляд.
Жасмин злобно уставилась на него в ответ.
— Делаю что могу. Не нравится — найми другого гребца.
На щеках его, поросших грубой щетиной, выступил пот. Температура держалась где-то около нуля, и никогда в жизни Жасмин не мерзла так, как сегодняшней ночью, а ему еще и жарко!
— Возьми весло, — приказал он сквозь стиснутые зубы.
Жасмин выполнила приказ. Очевидно, прочтя ее мысли, он продолжал:
— Если хочешь треснуть меня по голове, подожди, пока выйду на берег, идет? Ты ведь не хочешь появиться на пороге мотеля с покойником на борту. Слишком многое придется объяснять.
Жасмин сделала глубокий вдох и произнесла с обманчивой мягкостью:
— Взяла. Держу крепко, не убежит. Что делать с другим веслом?
Не обращая внимания на ее сарказм, он продолжал давать указания:
— Воткни его в грязь и подтянись к берегу так близко, как только сможешь. Если почувствуешь, что лодка отходит от берега, тяни за весло изо всех сил.
Высмотрев на берегу влажное и относительно свободное от растительности место. Жасмин вонзила весло в грязь и налегла на него, подтягиваясь к берегу. Лодка закачалась. Лайон испустил стон и разразился бранью.
— Давай скорее! Я не смогу ее весь день держать! — рявкнула Жасмин.
Она зажмурилась и потрясла головой, морщась от невыносимой боли в руках. Лодка снова закачалась. Открыв глаза, она увидела, что Лайон высадился на берег. Точнее, почти высадился, одной ногой он был еще в воде.
— Если здесь водятся аллигаторы, то ты напрашиваешься на неприятности!
Голос у Жасмин дрожал — она из последних сил сдерживала слезы. Силы ее оставляли. Она замерзла, все чешется, все болит, плечи ломит, горят ладони — судя по всему, они стерты до мяса. А если учесть, что с ног до головы она покрыта толстым слоем грязи, то и до заражения крови недалеко. Где-то она читала, сейчас появились такие вредные микробы, которым и антибиотики нипочем…
— Какого черта ты там копаешься? — прорычал Лайон. Он лежал в грязи на животе, не пытаясь встать. Видимо, он и не мог этого сделать из-за сильной боли.
Самый подходящий момент для бегства, подумалось Жасмин. Встать и уйти — так просто! Если он за ней и погонится — ясно, что не догонит.
Но не зверь же она, чтобы бросить человека одного в таком состоянии!
И потом, как найти дорогу домой? Никаких тропинок она перед собой не видела. Только небольшую полянку, кострище, какие-то железные ящики и палатку защитного цвета, в которой едва поместился бы мальчишка-бойскаут.
В Лос-Анджелесе ей случалось видеть бомжей, экипированных куда лучше. О чем она и сообщила, вызвав с берега новый взрыв проклятий.
— Хочешь уйти — ради бога! Оставь лодку на берегу и убирайся к чертовой матери!
— И оставить тебя на растерзание гиенам?
— Еще про аллигаторов не забудь!
— И про комаров! — Жасмин раздраженно замахала рукой, отгоняя назойливых мошек. Трудно сказать, что больше выводило ее из себя — их несмолкаемый писк или зудящие укусы. Слишком поздно она поняла, что шорты — не лучшая униформа для прогулок по болотам.
Взяв веревку, которую Лайон называл «швартовы», Жасмин продела ее в ржавый «глазок» на носу лодки, обмотала вокруг запястья и спрыгнула на берег. На этот раз она приземлилась на ноги.
— Если ты ждешь аплодисментов, — заговорил он полминуты спустя, — то напрасно. Может быть, поможешь мне встать?
— Почему бы не полежать немного? Тебе нужен отдых.
— Потому что мне нужно нужду справить, пардон за такие подробности! — рявкнул он.
Жасмин покраснела. Слава богу, на опухшем и грязном лице смущенный румянец незаметен.
Поставить Лайона на ноги оказалось не легче, чем затащить в лодку, с той лишь разницей, что на сей раз никому из них не грозило выпасть за борт и утонуть.
— Ты плавать умеешь? — поинтересовалась Жасмин. Она привалилась к дереву, держа руки на весу и рассматривая стертые в кровь ладони.
Лайон в это время осторожно хромал к сплетению плюща, отделяющему вырытую вчера выгребную яму от остального лагеря.
— Да, а что?
Он не любил отвечать на вопросы. Ни на какие. Даже на дурацкие вопросы стройных и длинноногих женщин.
— Да ничего, просто спросила.
— Не надо, Жасмин. Хочешь уйти — иди. Здесь я на своей территории, и твоя помощь больше не требуется.
— У тебя там… э-э… ванная комната? — Жасмин кивнула на переплетение плюща и кустарника. — Когда ты закончишь, я… я хотела бы освежиться.
— Хорошо, я повешу чистое полотенце, — невозмутимо отозвался Лайон.
Девушка снова покраснела, на этот раз он заметил ее смущение. Заметил и ухмыльнулся во весь рот — так, словно и не был с ног до головы покрыт толстым слоем пота и грязи, словно при каждом вздохе в позвоночник ему не вонзалась дюжина тупых ножей.
— Тебе не нужно меня дожидаться. Просто отойди ярдов на пять в любую сторону и исчезни из виду. Могу предложить бумагу, мыло и полотенце, если нужно. Руки вымоешь в ручье. Водопровод сюда еще не провели.
Жасмин кивнула и двинулась через полянку. Руки она держала на весу, словно любое движение причиняло им боль. Собственно говоря, так оно и было.
— Волдыри промой хорошенько, с мылом! А потом я их забинтую.
Жасмин последовала его совету. Минут пять спустя со стороны ручья раздался плеск воды, а затем громкий вопль:
— Ой, мамочки, больно-то как! Мыло на свежую рану — это, знаете ли, не большое удовольствие!
Ну ладно, подумал Лайон. До лагеря добрались благополучно. Дальше что?
Прежде всего надо поесть, решил он. Со вчерашнего дня у обоих не было во рту ни крошки, если не считать полплитки растаявшего шоколада. Лайон вымыл руки в дождевой воде, которую собирал в пустое ведро, и, шагая медленно и осторожно, время от времени хватаясь за спину и разражаясь проклятиями, пошел осматривать свои запасы.
Обедали сосисками по-венски, холодным чили из банки и теплым пивом.
— Извини, содовой у меня нет. Я к ней и не притрагиваюсь — сплошная химия.
Жасмин сморщила нос и рассеянно почесала щеку забинтованной рукой.
— Отлично. Всегда мечтала выработать в себе вкус к пиву.
— Есть еще вода из ручья. Возможно, она и чистая, но на твоем месте я бы не рисковал.
