Идя за женщиной, он вдруг сообразил, что ОНА почему-то не надевает пальто. Оно наверняка старенькое, неприглядное, которое и одевать-то не хочется. Поэтому и ходит в плаще. В легком, но в новом. У него заныло сердце. Ах, ты моя милая, подумал он, ты без пальто, значит, и я его не надену. Пусть болит не только желудок, но и все остальное, вместе взятое.
— Я же просила вас не приходить, — укоризненно бросила ОНА, не глядя на пассажира, усевшегося рядом с НЕЙ в автобусе.
— Я не могу не видеть это милое лицо.
— Вы меня унижаете. Здесь знакомые. — ОНА отвернулась к окну, явно давая понять окружающим, что едет одна, без рядом сидящего попутчика.
— Я люблю тебя, — прошептал он и вышел на ближайшей остановке.
Черт возьми, негодовал он, торопливо возвращаясь к покинутому автомобилю, и юбка та же самая, которую носила все лето, а теперь уже и кончающуюся осень. Неужели у них так туго с деньгами? Муж вроде работает, сама тоже…
За месяцы пристального наблюдения он изучил весь ЕЕ скромный гардероб. Как женщина со вкусом, ОНА могла выглядеть изящно, художественно комбинируя и подбирая свои наряды. Но как бы там ни было, ограниченность их все же ощущалась. Ощущалась прежде всего им, почти ежедневно любующимся ЕЮ, а потому и знающим всю ЕЕ одежду.
Так, подумал он, выруливая за пределы города, лишь бы он был дома. Или, на худой случай, в Баку. Но только не в отъезде. Только бы не в отъезде.
Автомобиль мчался на большой скорости и минут через тридцать въехал в дачный массив Бильгя. Не без труда отыскав двухэтажный великолепно отстроенный особняк с четырехметровым каменным забором, он остановился перед роскошными воротами. Где-то в глубине двора залаяла собака. Он нажал кнопку звонка. Вскоре раздались приближающиеся шаги.
— Что нужно? — недовольно спросил подошедший.
— Мне нужен хозяин.
— Кто его спрашивает?
Он назвал себя.
— Подождите.
Ждать пришлось довольно долго, минут десять-двенадцать. Наконец автомобильные ворота разъехались, и он нетерпеливо нажал на газ.
Хозяин дачи, красивый мужчина в махровом халате, поспешил ему навстречу.
— Извини, я парился, — виновато указывая на свой вид, сказал он.
Они тепло обнялись, расцеловались.
— Какими судьбами?
— Я к тебе по делу.
Они поднялись на второй этаж и очутились в просторном, со вкусом обставленном зале.
Он плюхнулся в мягкое большое кресло.
— Что будешь пить? — спросил хозяин, открывая дверцу бара.
— Я за рулем.
— И слышать ничего не хочу. Сегодня ты мой гость. — Дачник хитро оглянулся. — Второй по счету. Так что будем есть, пить, а вечером я дам тебе человека, который погонит твою мыльницу.
— А где первый?
Дачник снова улыбнулся.
— Парится. Так ты остаешься? А то я все время один да один. Не с кем нормально поговорить. То вообще никого нет, то сразу двое.
— А этот, мордоворот, кто он?
— Беженец. С семьей. Жена и четверо детей. Жена готовит, он в роли охранника и заведующего складом. Я выделил помещение, плачу им. Чем я не Тагиев? Так ты остаешься?
— Черт с тобой.
Дачник обрадованно засиял и, прихватив бутылку «Камю» с двумя хрустальными рюмками, уселся напротив.
— Это не бакинский разлив, — предупредил он, жестом указывая на коньяк. — Лично покупал в афинском аэропорту. — Он раскупорил бутылку, разлил, затем снова встал, принес коробку шоколадных конфет, «этажерку» с чищеным миндалем, грецкими орехами, сушеным изюмом.
— За встречу, — поднял он рюмку. — Когда мы виделись в последний раз?
— Лет пять-шесть назад.
— Вот видишь. За встречу.
— За встречу.
Дачник, бывший сосед и товарищ детства, разомлев, стал рассказывать, что на городской квартире ему нет покоя от родственников, друзей, знакомых. Все приходят с просьбами. Поможешь, значит, в убытке. Не поможешь, обижаются. Поэтому решил уединиться. Раз в неделю заезжает домой, обеспечивает семью всем необходимым и опять сюда, на дачу, где нет участкового, налогового инспектора и других нежелательных элементов. Два раза в год выезжает в Грецию, привозит товар, в основном шубы, и раскидывает их по многочисленным магазинам. Прибыли в последнее время, конечно, мало. Потому что население обеднело. Но жить пока что можно. Но товар все равно идет плохо, и он согласен продавать в кредит.
— Цены? — спросил он.
— Разные. — Дачник с удовольствием закурил. — От трехсот долларов до двух тысяч.
— Я на днях привезу женщин. Двух. Чтобы не смущать их, подожду на улице. Ты им покажешь шубы до одной тысячи. Больше не смогу. Не отходя от кассы, две сотни сразу. Остальные в течение трех месяцев. Идет?
— Они купят две шубы? — после паузы спросил бизнесмен.
— Нет, только одну.
— Кто она тебе? — хитро спросил товарищ.
Он сделал неопределенный жест, восхищенно закатывая глаза, улыбнулся.
— Лучше не спрашивай.
— Понял. А какой у неё размер?
— Сорок восьмой. Но скорее пятидесятый. А что?
Приятель стряхнул пепел, пригубил рюмочку.
— Очень красивое американское платье. Триста пятьдесят. Купил собственной жене, а она в него не влезла.
— Покажешь. Только учти, шуба должна быть неординарной. Не та, в которой ходит большинство.
— Я знаю твои вкусы, — убежденно отвечал приятель. — Будь спокоен. За исключением субботы и воскресенья. В любое время.
— А к вам можно присоединиться?
Оба повернулись на ласковый женский голос.
В дверях стояла миловидная женщина лет тридцати в белом атласном халате.
Приятель встал, подвел её к журнальному столику.
— Познакомься, это товарищ детства, с которым мы встречаемся раз в пять, шесть лет.
— Очень приятно, — женщина протянула руку, затем села на диванчике.
— Взаимно.
Приятель снова встал что-то раздумывая, потом опять сел.
— Значит, так, — начал он, — вы сидите, а я пойду и пошлю за рыбой. А пока разведу огонь. Углей нет, придется жечь дрова. Гарантирую отменный шашлык из белуги.
— Да я, право, не знаю, — неуверенно проговорил он.
— Нет и ещё раз нет, — твердо отрезал приятель. — В кои веки приехал…
— Мы можем увеличить нашу компанию, — улыбаясь, многозначительно вставила женщина и потянулась к мобильному телефону.
