– А еще тут, подобные 'закопушки' есть?
– Пленный не знает, но со слов Гонопки сделал вывод, что больше нет. Тот рассказывал, что их отвезли километров на тридцать от основного укрепрайона и пока они занимались строительством, больше никаких солдат здесь не видели.
– Ладно... толстого позже тряхнем. Только один вопрос: ты что, настолько хорошо по-польски разумеешь?
– Не столько я по-польски, сколько Смиглы, по-русски! В общем – мы нашли общий язык!
– Молодца, Ким! А сейчас пора идти к 'схрону', а то уже седьмая минута идет с тех пор, как они гадить потопали.
Не собирая пленных в кучу, чтобы они не смогли сговориться о последующем звездеже на дальнейшем допросе, просто оставили возле них охрану и рванули обратно к бункеру.
Скрываться уже не было смысла, поэтому тремя бойцами блокировав запасной выход, мы собрались возле основного и начали думать думу – как сподручнее выколупать противника из-под земли? В конце концов, решили, что завязываться с дымшашками – себе дороже. Противогазов у нас нет, а вот у подземных сидельцев они, по закону подлости, вполне могут оказаться. Будет обидно...
Нет, гораздо проще закинуть в виде гостинца пару свето-шумовых гранат и тут же атаковать. Решили, что работать будут люди Шмеля и что двух человек для штурма, вполне хватит. Больше – там просто не развернется. Пока назначенные ребята скидывали разгрузки и автоматы, мы, стоя полукругом, молча смотрели на них. Все слова и инструкции были сказаны, поэтому отвлекать парней заумными советами было бы глупо.
Но когда 'невидимки' уже приготовились и группа поддержки намылилась открыв люк, закатить туда гранаты, он распахнулся сам. Ну, не то чтобы распахнулся, а так – приоткрылся. Я как раз стоял напротив и поэтому первым увидел, что в появившейся щели нарисовалась башка, пытающаяся открыть крышку, но при виде скопления посторонних людей на поляне – застывшая. Причем, застыл не только этот вылупляющийся гриб, от неожиданности замерли и все остальные.
Этот стоп-кадр длился целую вечность: во всяком случае, не меньше секунды – точно. За невыносимо долгую секунду, глаза у поляка стали по пять копеек и тут статика прекратилась, а движение наоборот – началось. Поляк, отпустив руки начал проваливаться вниз, а я уже летел, вытянув руки вперед. Летел и видел, что ме-е-едленно опускающаяся крышка, к концу полета придется как раз на уровень моей переносицы. Но тут уж что-то одно – или ловить эту долбаную крышку, или башку вражины. Пойманная башка была важнее сломанного носа, поэтому я в ожидании хор-рошего удара только глаза прищурил, но положения вытянутых рук не изменил.
И правильно сделал, что не изменил, потому как 'растянутое' время закончилось и в тот момент, когда я уже скользнул пузом по траве, люк пинком открыл стоящий сбоку от него высокий 'шмелевец'. И в тот же момент я вцепился в ухо и волосы скрывающегося диверсанта. Он, чуть было не утянул ловца за собой, но сразу несколько рук ухватив и меня, и его, выдернули обоих из черноты провала, как морковку. До меня не сразу дошло, что все уже закончилось и поэтому, когда вопящего во всю глотку 'языка' уронили на землю, я так и продолжал, держа его за волосы одной рукой, другой молотить по противнику, желая побыстрее заткнуть исторгаемый им вой.
А штурмовая группа уже начала действовать. Пленный еще выводил переливчатые рулады, а до моего слуха донеслись два звонких хлопка и чей-то крик:
– Работаем!
Тут, противник наконец обмяк, потеряв сознание, и я оторвавшись от него повернулся в сторону входа в 'схрон'. Двое парней помогавших мне, сразу же подхватили тело и поволокли его в сторону, а остальные, стоя возле люка, напряженно прислушивались к происходящему внутри. Секунд через десять тишину нарушил голос:
– Принимайте!
И все опять пришли в движение, помогая вытянуть последнего бункерного сидельца. Вынырнувший следом за ним боец из атакующей пары, возбужденно улыбаясь, сказал, обращаясь к Марату:
– Слушай, мощные у тебя штуки! Этот гаврик, даже не дергался когда мы его нашли. Лежал себе тихонько возле нар и не отсвечивал! Рецептом поделишься?
Шарафутдинов кивнул, а я присев возле бессознательного поляка, у которого был рассечен лоб, а из ушей и из носа текла кровь, недовольно заметил:
– Какие-то они – чересчур мощные. Чего ты туда напихал кроме магния? Его же контузило напрочь!
Шах недоуменно пожал плечами:
– Как обычно. Просто они шарахнули в маленьком, замкнутом помещении, вот поэтому такой эффект. Да и, похоже, когда он залечь пытался, или просто падал – головой ударился. Видишь, какая ссадина? Нет, все нормально, командир! Главное всех живыми взяли и есть с кем работать!
– Всех живыми взяли... – оттянув веко у пленного, я безрадостно посмотрел в его закатившийся под лоб зрачок и, сплюнув, показал пальцем – вот этот: точно полудохлый. И чует мое сердце, что именно он окажется командиром. Не тот, голосистый, с прореженным скальпом и полуоторванным ухом, а именно этот!
На что Гек, жизнерадостно ляпнул:
– Ничего, лишь бы дышал! А уж мы его растормошим!
Угу – знаю я этих тормошителей. Как бы в процессе оживления контуженный хмырь окончательно дуба не дал...Хотя, если это рядовой член группы, так и хрен бы на него!
Но как выяснилось, именно бессознательный 'язык' и был командиром. Просто пока часть мужиков занимались опустошением 'схрона', остальные приступили к опросу пленных и быстренько выяснили сей нерадостный факт. Трое 'засранцев', в основном выполняли функции носильщиков и боевого охранения, поэтому были не в курсе: ни где сейчас находится вторая часть диверсантов ни откуда они собираются работать. Карнаухий, оказался радистом, знающим частоты связи, только о месте расположения группы 'артиллеристов' он тоже был не осведомлен.
Кололи их вдумчиво, поэтому оснований не верить пленным я не имел. Вот так и вышло, что через полчаса после начала допросов, мы собрались возле лежащего на плащ-палатке Ганбовского. 'Вепрь', до сих пор не пришел в себя, хоть ему и оказали первую помощь. Поэтому, глядя на его замотанную башку и ватные 'чопики' торчащие из носа, я задумчиво тер щеку, вопрошая у собравшихся вокруг знатоков медицины:
– Нашатырь нюхнуть давали? Водой обливали? По щекам... хотя нет, отставить! У него мозги стряслись, поэтому хлопанье сейчас явно противопоказано. Блин! Чего же тебе еще, собака, надо?
Шмель, после моего крика души предложил:
– Может – в санчасть? Его там быстренько в себя приведут, а когда он очухается, все расскажет, как миленький.
– Время, время! Оно нас сейчас сильно поджимает. Хотя... – махнув рукой я, подозвал Марата и приказал – вызывай машину. Пусть она ждет на старой дороге, возле ответвления на Криницу. Если мы его сейчас в себя не приведем, то к докторам везти всяко-разно придется.
Шах уже собрался идти, только его остановил стоящий рядом Даурен, который смущаясь, предложил:
– Товарищ командир. Я понимаю, что это мракобесием отдает... но... меня дед учил... В общем если давить на определенные точки на теле человека, то можно добиться кое-какого эффекта. Работать надо иголкой, или просто тонкой палочкой...Может, стоит попробовать?
Ого! Какой у меня продвинутый радист! Хлопнув Жана по плечу, я ответил:
– Давай, действуй – знаток акупунктуры! А то я уже все известные мне активные точки попробовал – толку не добился.
Увидев, как вытянулось в удивлении лицо подчиненного, добавил:
– Что смотришь? Думаешь у тебя начальник – валенок? Не-е-т! Я кроме слова 'акупунктура' знаю еще много умных слов!
Искалиев на это только улыбнулся и, стянув сапоги с Ганбовского, принялся растирать и мять его ступни. Остальные, сгрудившись, с интересом смотрел на эту прелюдию к лечению. Ну а я, на всякий случай приказал бойцу стоящему рядом, сбегать и вытряхнуть толстого Гонопку из его куртки, после чего, принести
