вперед представился, говоря по-украински, но на своеобразном волынском диалекте:
– Это я пан офицер. Мищук, Тарас Богданович.
Небрежно козырнув, назвал себя:
– Лейтенант Могила, оперуполномоченный НКВД в вашем районе. НОВЫЙ уполномоченный. Старого какие-то выродки подранили, так что теперь я буду тут всем заведовать. Вообще, не до тебя сейчас, но если уж все равно мимо проезжали, то решил познакомиться со своим контингентом. Сколько народу проживает на хуторе?
Хозяин огляделся, пошевелил губами и ответил:
– Пятнадцать человек.
Я, демонстративно привстав на цыпочки, пальцем пересчитал стоящих возле нас людей и недовольно заметил:
– Тут только двенадцать. А где еще трое? Или они представителя власти даже видеть не желают?
Мищук замотал головой:
–Да нет, пан офицер. Маричка и Иванка на выпас пошли вот и не услышали что машина подъехала. А отец мой заболел.
Удовлетворившись этим объяснением я кивнул, а потом, разглядев в толпе несколько подростков, продолжил опрос:
– Парни призывного возраста есть?
–Нет, пан офицер.
– А это?
– Так это подростки. Игорь и Степан. Одному пятнадцать, а другому шестнадцать лет.
– Да? А на вид здоровые бугаи. Меньше восемнадцати никому не дашь...
– Что вы, пан офицер. Дети они совсем!
– Дети говоришь? И документы имеются?
– А как же! – Мищук пожал плечами – Я, только новая власть пришла, сразу все документы справил.
Повернувшись к Шаху, я чуть качнул головой и, стрельнув в сторону глазами, добродушно прикрикнул:
– Сапармурадов, опять ты на баб пялишься? Отставить! Возьми мою сумку, сейчас пойдем перепись делать.
И обращаясь к хозяину, предложил:
– Ну что, веди в дом. Проверим, какие у тебя там документы.
Момент был ответственный, но я надеялся на сообразительность зама. В принципе если бы он протормозил, то я бы и сам нашел причину не ходить в хату, но Марат оказался на высоте:
– Товарища лейтенанта! Зачема хадит туда? Тама болной лежит. Сапсем болной. А вдруг эта тифа? Может тута, на свежем воздуха справка проверим?
Изобразив задумчивую физиономию, я несколько секунд молчал, а потом кивнул и приказал Мищуку:
– Неси сюда все бумаги. И стул захвати! Да, и это – никому не расходится! Сейчас будем проверять и записывать поименно. С представлением личности!
Хозяин было повернулся идти выполнять распоряжение, но потом на секунду застыв, растерянно сказал:
– Так, пан офицер, нет у меня стульев... Только лавки... Да и батько мой в другой хате лежит....
Я несколько задумался, но потом, по барски махнул рукой:
– В той, в этой – какая разница! Санэпидемстанция обработку точно не проводила, а некоторые вирусы обладают повышенной вирулентностью, поэтому тащи документы сюда. Я их в машине проверю.
Охренев от обилия непонятных слов Мищук вытаращил глаза, но переспрашивать не рискнул и покорно ушел в хату. Глядя в его спину, я только зубы сцепил. Эх, мужик, мужик! Ну чем же ты думал, когда подписался АКовцам помогать? У тебя ведь на шее целая толпа народу сидит... И что они потом делать станут, когда основного работника земетут? Мля! А ведь заметут, однозначно! Как не крути – пособничество врагу в полный рост прослеживается... И от этого не отвертеться...
Хотя... Я задумался – ведь все зависит от первопричины. Если он 'москалей' всеми фибрами ненавидит, это одно. Идейный враг и детей в ненависти воспитает. Но Ганбовский говорил, что руководитель операции остановился на хуторе, потому что там его родственник живет. У деревенских, родственные связи очень сильны и, конечно же, отказать ему, даже понимая всю опасность своего деяния, Тарас просто не мог. Если так, то...Хм... Сталин в свое время убийц и предателей целыми народностями помиловал, исходя именно из той причины, чтобы не лишать семью кормильца. Мне до Виссарионыча далеко, но с Мищуком, когда все закончится, я еще поговорю. Может и получится отмазать. Жалко этого основательного мужика, честно говоря. Вон, в хате даже стульев нет – на лавках сидят, а если кормильца арестуют, то пацаны хозяйство не вытянут. И пойдет семья Мищуков по миру...
Ладно, с ним позже разберемся, а сейчас взглянув на часы, я удовлетворенно улыбнулся – пятнадцать минут, как с куста! И пока записями заниматься буду, еще минут двадцать, а то и больше, людей возле себя удержать смогу, без всяких подозрений. Пока я все это обдумывал, наконец вернулся хозяин, который принес документы. Причем, не стопкой, а завернутые в платки. Осторожно положив их на капот джипа, Мищук показав пальцем, пояснил:
– Вот здесь на взрослых, а здесь на детей документы.
И вид этих бумаг, завернутых с деревенской основательностью в выцветшие платочки, меня продрало до копчика. Повернувшись к Марату, я скомандовал:
– Сапармурадов, займись!
Шах удивившись изменению сценария вопросительно посмотрел на меня, но я только подтверждающее кивнул и ухватив хозяина за локоть, тихо сказал:
– Отойдем в сторонку. Разговор есть.
Тот настороженно вскинулся, но потом, обмякнув, двинул в ту сторону, куда я его подтолкнул. Отойдя шагов на двадцать от его домашних, я остановился и, вытащив пачку сигарет, предложил:
– Закуришь?
Тарас несколько секунд разглядывал предложенное курево, после чего, усмехнувшись в усы, вытянул сигарету.
– Спасибо, пан офицер.
Прикурив от его 'катюши' мы какое-то время молча пускали дым, а потом я, глянув в сторону ГаЗона, к которому по одному подходил народ, сказал:
– А теперь слушая меня, Тарас Богданович и слушай внимательно. Только не дергайся, а то я вынужден буду тебя пристрелить. И если начнется стрельба, то могут пострадать твои родственники. А ведь именно из-за них я с тобой сейчас разговариваю.
После этих слов, Мищук насупился и спросил:
– А что случилось, пан офицер? За что меня стрелять?
– За идиотизм. Если у тебя хватило мозгов подвергнуть такой опасности свою семью, то кроме как идиотом, тебя назвать тяжело. Вижу ты не понимаешь... Точнее делаешь вид что не понимаешь, но я тебя козла такого, наставлю на путь истинный! Почему о дальнейшей жизни твоих домашних, должен заботится советский офицер из контрразведки? А? А ты мудак такой на них положил с прибором! Не дергайся, я предупреждал!
Тарас который услышав про семью сначала выпрямился, после моих слов опять ссутулился и поинтересовался:
– Да что случилось?
– А случилось то, что сейчас этот хутор окружен войсками НКВД. Догадываешься почему? Да потому что здесь находятся польские диверсанты. Во главе с вашим родственничком. Так вот теперь сам прикинь, что станет с тобой и твоими родными после того, как начнется штурм. Не дергайся!!
Это я на всякий случай добавил, так как Мищук и не думал трепыхаться. Он только уронил недокуренную сигарету и теперь стоял, опустив голову. Окинув его взглядом, я продолжил:
– У тебя Тарас, еще есть шанс. 'Невидимки' уже начали работу, но похоже, в дальних сараях пока
