— Вы не подвезете меня домой? — спросил он.
— А как же ваш конь? — удивилась Прунелла, глядя туда, где Джим, сидя верхом на другом прекрасном животном, держал Цезаря.
— Джим приведет его.
— Хорошо, милорд.
Прунелле было интересно, что же хочет сказать ей граф, и когда они устроились в экипаже и Доусон тронул лошадей, граф начал:
— Всюду, где я успел побывать, я только и слышу, что похвалы в ваш адрес, мисс Браутон. Я все больше осознаю, насколько у вас в долгу, я имею в виду не только деньги.
— Простые люди любят преувеличивать, — скромно заметила Прунелла. — Мне не нужна благодарность, но я очень рада, что вы не забыли няню Грэй.
— Я бы вспомнил ее, — ответил граф, — даже не заглядывая в записи в вашей маленькой черной книжке. Правда, книжка тоже оказалась полезной, хотя в ней кое-что и упущено.
— Что же там упущено? — недоверчиво спросила Прунелла.
— Например, те две вещи, о которых сегодня рассказала няня.
— Ах, это!
— Именно это, — подтвердил граф, — и, конечно, Картеры все время говорят о том, что вы сделали в доме. У меня появляется не очень приятное чувство, будто Уинслоу-холл уже больше ваш, чем мой.
— Все, что вы говорите, меня только огорчает, — сказала девушка расстроенно. — Я уже объясняла вам, почему мне пришлось кое-что починить, и не нужно больше к этому возвращаться. Встречались ли вы с арендаторами?
— С некоторыми, — ответил граф. — И меня потрясло состояние, в котором оказались фермы.
— Пожалуйста, не выгоняйте их... Оставьте хотя бы Джексонов. Они очень стараются... Я знаю, что нужно вложить много средств, чтобы привести их ферму в нормальное состояние, но, умоляю вас, позвольте им остаться.
Граф повернулся к девушке и внимательно посмотрел на нее.
— Интересно, откуда у вас такое мнение обо мне и что это вы, любопытно знать, вообразили о моем поведении?
— Разве обязательно притворяться, что ничего не знаешь о том, что вы вернулись без денег, а ваше родовое имение разорено? — резко сказала Прунелла.
— Это звучит так, как будто вы обвиняете меня в том, что имение разорено, — удивился граф.
— В некотором смысле это так. Если бы вы были здесь, мне кажется, имение не пришло бы в такое запустение.
— Мой отец не желал моей помощи, он всегда считал, что Эндрюс достаточно компетентен. Отец всегда держался замкнуто: хотя он был близким другом сэра Родерика, я сомневаюсь, что он в чем-либо был с ним откровенен.
— В этом вы совершенно правы. Когда ваш отец заболел, дела пришли в упадок, а когда он умер, адвокаты сказали мне, что граф Уинслоу не оставил денег. Так что я делала, что могла, но считаю, что вы должны были быть здесь.
— Вы говорите слишком откровенно, мисс Прунелла, — сухо сказал граф.
Она обратила внимание на то, что он назвал ее по имени, и сочла это за дерзость. Однако, вспомнив, что он получил разрешение так обращаться к Нанетт, поняла, что естественно обращаться к двум сестрам одинаково, хотя это и явилось для нее неожиданностью. Некоторое время они ехали в молчании.
Затем, не выдержав напряжения, Прунелла сказала уже другим тоном:
— Я понимаю, конечно, что не имею права спрашивать, но думаю, что я все-таки должна знать... Вы продали картины Ван Дейка? А если да, то сколько?
Граф опять повернулся, чтобы посмотреть на нее, но она не посмела встретиться с ним взглядом и родолжала изучать выцветшую подушку переднего сиденья.
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — сказал он после паузы. — Гадайте, если хотите, как я поступил. Может быть, мы обсудим это завтра на обеде в Уинслоу-холле.
— Не понимаю, к чему загадки в таком вопросе, — сердито сказала Прунелла.
Девушка чувствовала, что граф поддразнивает ее, и злилась, считая, что продажа картин Ван Дейка не такой предмет, который допускает легкое к нему отношение.
— Есть и другие вещи, о которых я хочу поговорить с вами, — продолжал граф. — Однако самый главный вопрос — это: чем вы планируете заняться теперь, когда вы освободились от ответственности за Уинслоу-холл. А также, что вы собираетесь делать с Нанетт. Она затоскует в Мэноре без светских развлечений, если, конечно, не считать опьяняющего веселья на чаепитиях у священника.
— С кем вы говорили об этом? Кто вам это все рассказал? — посыпались на него вопросы Прунеллы.
Граф небрежно повел рукой.
— Все и каждый, с кем я говорил, с тех пор как приехал.
— Я попросила бы вас ограничиваться собственными делами! — Прунелла вышла из себя. — Что мы с Нанетт будем делать, вас абсолютно не касается, милорд. И мы здесь совершенно счастливы.
— Если это правда, то я готов также поверить в то, что вы жирные коровы, пережевывающие свою жвачку! Не понимаю, зачем вам обманывать меня!
Граф заметил, что Прунелла обиженно поджала губы, улыбнулся и продолжал:
— Я абсолютно убежден, что Нанетт найдет, что Литл-Стодбери очень плохая замена Лондону, и даже если вас устраивает эта жизнь, то наступит такой момент, когда вы должны будете оставить свой иллюзорный мир, который ничего не сможет вам дать, кроме сна наяву!
— Вы осветили тему очень красноречиво, милорд, — ядовито сказала Прунелла.
— И вы не можете утверждать, что меня это не касается, после того как сами попросили меня о помощи, — невозмутимо продолжал граф. — Я совершенно уверен, что мой племянник, что бы он из себя ни представлял, покажется Нанетт прекрасным принцем из волшебной сказки после нескольких одиноких и тоскливых недель в Мэноре.
— Я не позволю вам говорить о моем доме в таком тоне! — возмутилась Прунелла.
— Я просто говорю правду, и вы знаете это! Мы с вами должны решить, Прунелла, как внести веселье и смех в жизнь двух одиноких девушек.
— Я думаю, что у вас, милорд, достаточно дел, чтобы занять себя и не беспокоиться о нас, — отрезала Прунелла. — Когда вы вернетесь в Лондон, то быстро забудете Литл-Стодбери.
— А кто сказал, что я собираюсь в Лондон?
— Я не могу поверить, что, отзываясь таким образом о моем доме, вы найдете жизнь в своем более привлекательной.
— Напротив, я чувствую, как Уинслоу-холл поглощает все мое время, — возразил граф — И, как вы сами знаете, и в доме, и в поместье многое нужно сделать.
К этому времени они уже проезжали через деревню и были недалеко от Мэнора.
— Вы собираетесь помогать мне, как предлагали раньше, — спросил граф, — или предпочитаете воевать со мной?
— Вы хозяин в собственном поместье и делайте там, что вам вздумается.
—Я начинаю уставать от того, что вы меня постоянно втягиваете в военные действия, — вздохнул граф.
Прунелла повернулась и удивленно посмотрела на него.
— Военные действия? — переспросила она.
— Я не настолько туп, чтобы не заметить, что я вам не нравлюсь и вы меня презираете, — продолжал граф. — Вы просто ждете, чтобы я совершил какой-нибудь непростительный грех, чтобы вы могли излить на меня свой праведный гнев.
— Это неправда! — воскликнула Прунелла. — И если вы будете разговаривать в таком тоне, это не улучшит отношения между нами.
— Значит, вы признаете, что между нами все-таки существуют отношения! Это меня удивляет!
Девушка почувствовала себя так, как будто открылась во время дуэли и противник не упустил случая и
