Уильям Бернхардт
Смертельное правосудие
Для тех, кто честен и чист, – суды не нужны. А продажные люди подкупят и суд.
Судьи, я полагаю, тоже когда-то были детьми.
Джо и Барбаре
Пролог
Черный фургон затормозил на южной стороне Одиннадцатой улицы. Водитель опустил закопченное боковое стекло и улыбнулся. Пожалуй, его можно было назвать красивым, особенно когда он улыбался.
– Ты свободна? – спросил мужчина.
Девушка, стоявшая на углу улицы, выплюнула жвачку.
– Это зависит от того, что тебе нужно, приятель.
– Мне нужна ты.
– Ну, тогда считай, что свободна. – И девушка, кокетливо приподняв брови, одарила собеседника выразительной улыбкой, как бы возвращая выданный ей аванс. Черные обтягивающие брюки подчеркивали ее фигуру, а яркий бирюзовый топик сразу привлекал внимание, как, впрочем, и бахрома на рукавах ее черной кожаной куртки. – А все-таки чего ты хочешь?
– Мира. Благополучия. И чтобы не было страданий.
– Это нереальные желания. Боюсь, цена будет тебе не по карману.
Мужчина пожал плечами.
– А что, все непременно должно быть дешевкой?
– Кто дешевка? Ты меня считаешь дешевкой?
– Конечно нет. – И вновь его лицо озарила обаятельная улыбка. – Подойди поближе к свету, красотка, чтобы я мог тебя видеть.
Какое-то мгновение девушка стояла в нерешительности, прежде чем приблизиться к фургону. В неоновом свете секс-шопов и массажных кабинетов ее стройная фигура была словно нарисована четкой графикой.
Водитель фургона оценивающе посмотрел на девушку. Задержав взгляд на крашеных светлых вьющихся волосах, он внимательно изучил ее фигуру, отметил вызывающую длину ног и закончил осмотр на розовых туфлях. Одежда и косметика не могли скрыть ее возраст: хрупкая фигурка подростка красноречиво свидетельствовала, что девушке не больше шестнадцати.
Мужчина незаметно сверился с фотографией. Да, это именно та девушка, которая ему нужна.
– Давай прокатимся, – предложил он.
– Нет нужды. – Теперь, наконец разглядев его красивое, располагающее к себе лицо, она немного кокетничала. – Там наверху у меня есть комната.
– Небось какой-нибудь чуланчик в окружении таких же, набитых парочками, клетушек, где на один квадратный фут приходится по нескольку человек? Думаю, мы найдем что-нибудь получше. – Он распахнул дверцу фургона. – Залезай.
– Нет, я не могу. – Девушка озабоченно сдвинула брови, и на ее переносице залегла тревожная складка. – Нам нельзя ни с кем уходить отсюда. На прошлой неделе пропали две наши девчонки, отсюда, с Променада. Я знала одну из них. Ее звали Эйнджел.
– С ней что-нибудь случилось? – Водитель фургона выглядел удивленным.
– Точно никто не знает. Но... я слышала кое-какие предположения... – Мороз пробежал у нее по коже. – Хотелось бы верить, что это неправда.
– Когда ты видела ее в последний раз?
– В тот день, когда она исчезла. Это был день ее рождения.
Трикси подарила ей подвеску – золотое сердце, расколотое пополам. Это было так здорово. Трикси не пожалела времени, потратив на подвеску всю ночь. Она вообще любит делать другим что-нибудь приятное.
– Может быть, Эйнджел просто уехала?! – ободряюще сказал мужчина. – Нашла себе где-нибудь райский уголок и счастлива.
– Кто знает... Но здесь, на Променаде... – Девушка приблизилась к водителю фургона и коснулась его руки. – Почему ты не хочешь подняться ко мне? Тебе будет хорошо. Все, кто когда-либо был со мной, дают мне высокую оценку. Я делаю почти все. Правда, кое-что стоит дорого.
– Извини. Не люблю ютиться в тесноте.
Услышав его слова, девушка отошла от фургона.
– Ну что ж, тогда проваливай. Я не собираюсь болтать тут с тобой и терять клиентов.
Водитель фургона достал бумажник, вынул пять стодолларовых банкнотов и один за другим положил их на сиденье рядом с собой так, чтобы увидела девушка.
– У меня есть комната на Даблтри, в десяти минутах езды отсюда. Поедем со мной, и эти деньги твои.
Девушка, раскрыв рот от удивления, таращилась на стодолларовые бумажки.
