– Пожалуйста, нет, пожалуйста...
Мужчина надавил сильнее. Бадди чувствовал, как хрящи пока сопротивляются, как они начинают сдаваться...
– Последний шанс. Где Трикси?
Бадди закричал, пытаясь криком заглушить нарастающую боль.
– Не знаю-ю-ю...
Еще один палец сломан. Слезы бесконечным потоком лились из глаз Бадди. Боль была невыносимой. 'Господи, сделай так, чтобы я потерял сознание, – молился Бадди, – забери меня из этого ада'. Но помощь не приходила. Только неумолимый палач в черном одеянии и черных башмаках все так же нависал над ним, сладко улыбаясь, и всепоглощающая боль разрывала тело и мозг.
– По-прежнему не хочешь говорить? Забавно. Шок, видно, слишком силен. – Мужчина поднес руку к лицу Бадди и приставил пальцы к его глазам.
Бадди попытался увернуться, закрутил головой, но он был слишком крепко привязан и абсолютно беспомощен. Кроме того, ему теперь все равно не удалось бы действовать руками.
– Пожалуйста, остановитесь. Пожалуйста...
– Я остановлюсь, Бадди. Обязательно остановлюсь. – Мужчина снова наклонился к лицу Бадди. – Я даже хочу остановиться. Правда. Думаешь, так приятно ломать тебе пальцы или выкалывать глаза? Нет. Но мне нужна информация. Вот и все.
Причем срочно. Слишком многие люди суют свои носы в мое дело. Если я не узнаю адрес Трикси, у меня будут неприятности. Понимаешь?
Неожиданно он поцеловал Бадди в щеку.
– Будь так добр, скажи мне, где она?
Бадди смотрел на своего мучителя мутным от боли взглядом.
Он ничего не мог поделать с пальцами. Боль не утихала, наоборот – нарастала с каждой секундой. Сквозь слезы он взглянул на свои окровавленные пальцы.
– Пожалуйста, – прошептал Бадди, – не трогайте мои пальцы...
– Беспокоишься о пальцах? 'Доктор, а когда я выздоровлю, я действительно смогу делать все, что угодно? Да? И даже играть на пианино? Замечательно! Я никогда раньше не играл на пианино!' – Мужчина беззаботно засмеялся. Потом похлопал Бадди по щеке. – Смешно, правда? Однако не вижу улыбки на твоем лице. Я люблю, когда люди смеются над моими шутками.
Бадди попробовал растянуть губы в улыбке, но у него не было сил.
Мужчина перестал улыбаться и серьезным тоном произнес:
– Я не собираюсь трогать твои пальцы, Бадди. Не хочу, чтобы ты потерял сознание, когда боль усилится. Мне надо, чтобы ты соображал. Так что попробуем другой способ.
Он вытащил из кармана длинный широкий нож.
– Я намерен провести хирургическую операцию, Бадди.
Ничего особенного. Удаление некоторых ненужных органов.
Таких, которые не жалко было бы потерять.
Мужчина так близко склонился к Бадди, что уткнулся носом в его лицо.
– Я не стану больше надоедать тебе вопросами. Ты и так знаешь, что мне нужно. Когда захочешь, чтобы я остановился, – начинай рассказывать.
Он нагнулся и стал расстегивать брюки Бадди.
– Так, посмотрим, с чего начать.
Бадди судорожно зарыдал, всхлипывая, давая выход злобе и отчаянию. Он похолодел от страха и никак не мог сдержать бившую его дрожь. Ужас сковал все его тело. Но теперь не боль страшила Бадди, хотя она не стихала ни на мгновение.
Просто он уже точно знал, что не сможет молчать, и именно это пугало его больше всего.
Глава 44
В изумлении и растерянности Бен бродил по своей квартире.
Все, что можно было сломать, перебить или испортить, – было сломано, перебито и испорчено. Осколки плексигласа от его стереосистемы валялись по всему полу. Обивка софы приобрела новый рисунок из замысловатого переплетения порезов разной длины. Клавиши пианино торчали в разные стороны, словно сломанные пальцы. Что за сволочь похозяйничала здесь?
Спальня и кухня находились в том же состоянии. Особенно неприглядно смотрелась кухня – обилие многочисленных мелких предметов давало больше возможностей для создания хаоса.
Но, несмотря на царивший везде разгром, Бен заметил некоторые детали, указывающие на то, что в квартире все-таки что-то искали: ящики стола оказались выдвинуты, папки опустошены.
Но если это и был обыск, то закончился он явным предупреждением.
Бен хлопнул себя по лбу: 'Жизель!'
– Жизель! Лапочка! – позвал он. – Иди сюда, киска!
