– Не за что. Если в ближайшее время увидишь сестру, передай ей от меня привет.
– Я-то передам, только не знаю, захочет ли она его принять.
– Увы, но это правда. Прежде чем я уйду, Бен, можно задать тебе один вопрос?
– Конечно, спрашивай.
– Какого черта ты пошел сюда работать?
– То есть?..
– Когда ты распростился с рутиной добывания денег в компании 'Рейвен, Такер и Табб', я думал, тебе уже никогда не захочется вновь окунаться в подобное дерьмо.
– Ну, не везде же одинаково.
– Ты читал Марка Твена?
– Я не такой знаток литературы, как ты.
– А знаешь историю о золоте Теннесси?
– Нет.
– Когда Марк Твен был еще мальчишкой, отец рассказывал ему, как вместе с другими переселенцами отправился на неосвоенные земли Запада в поисках богатства, прослышав, что в Теннесси находятся огромные месторождения золота.
Отцу Твена так и не удалось разбогатеть, но он оставил сыну в наследство свою мечту, которая сопровождала будущего писателя всю жизнь. Даже став знаменитым и достаточно обеспеченным человеком, Марк Твен продолжал мечтать о богатстве. Он начал заниматься издательской деятельностью в надежде, что она принесет ему небывалые деньги. Но казавшийся столь заманчивым проект провалился по всем статьям.
Твен потерял все, что вложил. Вместо богатства он приобрел долговые обязательства и кошмарную жизнь. Чтобы расплатиться с долгами, ему пришлось хвататься за любые предложения. Твен даже пожертвовал творчеством, написав ради денег несколько посредственных книг. В конце концов он сумел поправить свое финансовое положение. Но все это сломало его и сказалось на здоровье. Он отдалился от семьи, что, возможно, привело к смерти его жены и двух дочерей. – Майк посмотрел Бену в глаза. – Думаю, ты понял, к чему я тут распинаюсь?
Бен усмехнулся.
– Значит, ты считаешь, что я тоже поддался соблазну золота Теннесси.
– Да. И более того, предполагаю, что у тебя, как и у Твена, это идет от отца.
– Правда? А Кристина уверена, что это влияние матери.
– Что ж, тоже возможно.
– Занимайся лучше своими расследованиями, Майк. Прорицатель из тебя никудышный.
– Сказал бы я тебе, ну да ладно. Как бы то ни было, желаю спокойной ночи. Прижмись к своей любимой кошке и забудь об этом отвратительном мире, где маньяки убивают детей и чуть ли не в руки валятся трупы.
– Благодарю. – Бен почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. – Хотя сомневаюсь, что твои пожелания пойдут впрок.
Глава 11
Дежурный офицер – симпатичная брюнетка – указала сержанту Томлинсону на рентгеновский кабинет. Она была молода и явно кокетничала. Но Томлинсон сделал вид, что не замечает этого.
Девушка ему, пожалуй, даже нравилась. Но он дорожил доверием Карен и не хотел бы поставить под угрозу мир в семье из-за глупой интрижки с дежурным офицером. Томлинсон нажал кнопку вызова у входа в кабинет. Спустя какое-то мгновение щелкнул автоматический замок и дверь открылась.
Отлично. Значит, Корегаи получил его сообщение. Сержант вошел внутрь и увидел, что эксперт занят как раз тем делом, которое после инструктажа занимало все его мысли, – исследует тело второй жертвы. Это была удача. Томлинсон промчался через весь город за каких-то пятнадцать минут, и, похоже, не зря. Правда, ему помогла включенная сирена.
Корегаи уже давно работал медицинским экспертом, гораздо дольше, чем Томлинсон служил в полиции. За это время о нем сложилось немало легенд. Например, говорили, что с Корегаи невозможно работать, так как он считает, будто весь полицейский аппарат создан специально для него. Неуживчивого эксперта раздражали любые приказы, и он всегда старался уклониться от их исполнения. Доклады и медзаключения Корегаи имели странную особенность теряться в тот самый момент, когда их настоятельно требовало начальство, и моментально отыскиваться, если на эксперта переставали наседать. Любого другого на его месте давно бы выгнали, но Корегаи считался самым блестящим медэкспертом, когда-либо работавшим в Тулсе, и к тому же не менее хорош он был в зале суда.
Томлинсон приблизился к столу в центре темной комнаты.
Голубое от заморозки женское тело странно светилось под флюоресцентной лампой. Спрашивать, чье это тело, было не нужно: отсутствие головы и рук объясняло все красноречивее любых слов.
– Разрешите представиться: сержант Томлинсон. Если можно, я бы хотел немного посмотреть.
Корегаи ничего не ответил, даже не взглянул на сержанта.
Томлинсон расценил его молчание как знак согласия. На дальнем конце стола лежало предварительное заключение. Сержант пристально вглядывался в него, но все, что удалось разобрать, – это периодически повторяющаяся фраза 'в пределах нормы', а также запись, сделанная в графе 'отклонения от нормы' – 'нет головы, нет рук'.
