— В этом разница между мужчинами и женщинами. Женщины намекают и ищут скрытый смысл в словах. Мужчины говорят прямо. — О'Брайен бросил ботинок обратно в сундучок. — Я не знаю, кто это сделал, но постараюсь выяснить.
Элизабет направилась к столу, чтобы закрыть сундучок, пытаясь сообразить, кто мог злоумышлять против Пола. У него не было врагов. На заводе его все любили. Она задвинула сундучок назад под стол.
— А вдруг Пол случайно наступил где-нибудь на гвоздь, а тот вонзился в подошву?
— Только не этот гвоздь. Вы видели, как он сидит? Его вбили нарочно.
Элизабет присела на угол стола. За дверью жалобно скулила Лэйси.
— Мне нечего сказать, О'Брайен. Я потрясена. Я никогда не думала, что кто-то устроил взрыв; мне просто хотелось убедиться, что такое не повторится. Вы действительно уверены, что Пола убили?
— Не знаю.
Элизабет проводила его взглядом, пока он шел к окну.
— Я этого не делала, — сказала она после долгой паузы.
— Я и не говорил, что это вы. — О'Брайен облокотился о подоконник.
— Но вы так подумали. Я получила наследство. Мне достался завод, земля и немного денег.
— У вас также очень быстро появился новый жених.
— Не предполагаете же вы, что между мной и Джессопом что-то было до того, как Пол умер? — Элизабет покраснела и отошла от стола.
О'Брайен посмотрел на нее через плечо.
— Нельзя порицать человека за то, что он рассматривает любые возможности. Случались и более странные вещи, Лиз.
— Сукин сын! — Она подошла к О'Брайену и ткнула его в грудь кулачком. — Я никогда не изменяла мужу. Это не в моих правилах! Не все люди ведут себя, как вы, О'Брайен. У некоторых есть нравственные принципы.
— Отлично. Значит, вы привязались друг к другу после смерти Пола. Но скажите мне, вы его любили?
— Кого?
— Вашего мужа, конечно. Вы его любили? — Он смотрел в окно, а не на нее, и Элизабет легко могла бы солгать ему.
— Нет, — сказала она тихо. Ее злило, что он задавал подобные вопросы. Еще больше она злилась на самое себя, потому что вынуждена была говорить О'Брайену правду. — Но я могла бы со временем полюбить его, — добавила Элизабет. — Мы так недолго были вместе.
О'Брайен отошел от окна.
— Простите, я не хотел допытываться. Меня не касается, кого вы любите, а кого нет. Но как управляющий заводом я должен знать, что произошло той ночью. Если это был несчастный случай, я должен суметь предотвратить очередное несчастье. Если здесь поработал какой-то безумец, я должен знать, кто.
— Значит, вы просто выполняете свои обязанности? — спросила Элизабет, едва сдерживая гнев. — Опрашиваете подозреваемых?
— Почему вы стараетесь превратить любой наш разговор в спор? — О'Брайен подошел к ней, его лицо было в нескольких дюймах от лица Элизабет. — Я вас ни в чем не обвинял, я просто думал вслух. Я был бы плохим управляющим, если бы не обдумывал все возможные варианты. Не стоит делать из мухи слона, Лиз.
Элизабет отвернулась к двери, смущенная его близостью. Запах его волос, его кожи отвлекал ее. Он развел руками.
— Почему вы от меня убегаете, будто боитесь, что я вас укушу?
Элизабет прижалась спиной к двери. До нее доносилось тревожное поскуливание собак с той стороны. О'Брайен подошел к ней еще на шаг.
— Послушайте, Лиз, то, что произошло вчера…
— Было ошибкой.
— Ага. — О'Брайен посмотрел ей в глаза.
— Давайте внесем ясность, мистер О'Брайен. Я — хозяйка завода, а вы — мой служащий. Между нами не должно быть никаких личных отношений. Это может плохо сказаться на нашем деле.
— Никаких возражений с моей стороны. Я поцеловал вас только потому, что вы этого ждали. Вы частенько меня раздражаете, но вы прекрасно целуетесь. Нельзя винить человека, если он берет то, что ему предлагают.
Боже правый, да он, можно сказать, назвал ее шлюхой. Но вот беда, Элизабет знала, что он говорит правду. Вчера в саду она вела себя бесстыдно. Она — взрослая женщина и должна уметь сдерживать свои порывы. Она отступила от двери.
— Давайте прекратим этот разговор, — прошептала Элизабет, — пока кто-нибудь из нас не наговорил такого, о чем впоследствии пожалеет.
— Отлично, — пожал плечами О'Брайен. — Держитесь от меня подальше, и я обещаю поступать так же. Я возвращаюсь на завод.
Он открыл дверь, и в комнату с лаем ворвались собаки, чуть не сбив О'Брайена с ног.
Элизабет подождала, пока он уйдет, напялила шляпу и тоже вышла из кабинета.
— Пойду проведаю Клер и скоро вернусь. Ной кивнул, стараясь не поднимать головы от счетов.
Некоторое время спустя Элизабет сидела на террасе второго этажа своего дома. Отсюда сквозь густую листву тополей, дубов и платанов ей была видна река и шиферная крыша одного из цехов. Сладкий запах дикой жимолости наполнял воздух. Элизабет взяла стакан ледяного фруктового коктейля, который приготовила для нее Клер. Она улыбнулась своей золовке.
— Ты прекрасно выглядишь сегодня. Мне нравится твое платье.
Клер расправила складки желто-зеленого свободного платья.
— Братцу оно не нравится. Он говорит, что в нем я похожа на канарейку. — Она захихикала. — Я ношу его, когда Джессопа нет. — Клер указала на серебряную тарелочку, стоящую на чайном столике.
— Попробуй торт с корицей. Кухарка испекла его сегодня и позволила мне нарезать.
Элизабет вовсе не хотелось сладкого. Но Клер так просила, что она не нашла в себе сил отказаться и попробовала кусочек.
— О-оо!.. — с восхищением произнесла она.
— Я же говорила, что вкусно, — Клер тоже взяла немного, откусила и стала рассматривать свой кусок. — Братец сказал, что ты выходишь за него замуж. У вас был вечер, и вы всем объявили об этом. Значит, вам придется пожениться.
— Да, мы поженимся. — Элизабет без аппетита ела торт. — Следующей весной. Но мы не обязаны пожениться. Мы женимся, потому что хотим этого. Тебе это не очень нравится, Клер?
Клер задумчиво жевала.
— Ты рассердишься, если я скажу правду?
— Нет, не рассержусь.
— Братец сердится, если я говорю то, что думаю, а он думает иначе.
Элизабет отправила в рот последние крошки и склонилась к Клер.
— Ты же знаешь, что я никогда не сержусь на тебя, Клер. Ты стала моим первым другом, когда я приехала в колонии.
Клер крошила торт, не обращая внимания на то, что крошки падают ей на юбку.
— Ты не должна выходить за него замуж. Не должна.
— Почему ты так говоришь? Ты переедешь ко мне в дом вместе с Джессопом. Это будет замечательно, Клер. Мы будем как сестры.
Клер продолжала лихорадочно крошить свой торт.
— Я ненавижу его! — закричала она вдруг яростно.
— Да нет же, ты любишь Джессопа, Клер. — Элизабет попыталась взять ее за руку, но та отстранилась. — Ты не можешь ненавидеть его, дорогая. Джессоп — твой брат. Он заботится о тебе.
Клер замотала головой, раскачиваясь на стуле.
