полу с каким-то человеком, лица обоих были в крови. С ужасом она заметила, что у соперника ее управляющего нет одной ноги.
— О'Брайен! — закричала она. Все вокруг захохотали. — Мистер О'Брайен, что вы, черт возьми, делаете?
О'Брайен оседлал своего соперника, стараясь прижать его руки к полу.
— Лиз? Это вы? А вы-то что здесь делаете?
— Вставайте, О'Брайен! Отпустите этого человека! — Элизабет схватила ближайшую табуретку. — Оставьте этого человека, или я вас сейчас огрею!
Завсегдатаи таверны развеселились еще больше. Тут сопернику О'Брайена удалось освободить одну руку, и он врезал управляющему прямо в челюсть.
— О-о! Проклятье! — завопил О'Брайен. — Я просто пытаюсь проучить наглеца. — Ирландец ударил одноногого в челюсть. Оба они были в грязи, носы и рты разбиты. Половина лица О'Брайена была залита кровью, сочившейся из раны над бровью.
— Мне плевать, что вы там пытаетесь. Прекратите драться! — Элизабет занесла табурет над его головой. — Вставайте!
О'Брайен посмотрел на поверженного противника.
— Ну что, Деревяшка, хватит с тебя? Будешь еще болтать о мисс Клер?
— Довольно, О'Брайен! — скривился Деревяшка. — Слезай с меня!
О'Брайен легко вскочил на ноги и помог подняться одноногому. Кто-то из толпы протянул принадлежавший тому деревянный протез, отлетевший во время драки.
— Помочь тебе с этим? — любезно предложил О'Брайен.
— Не-а, — ответил Деревяшка, прилаживая протез к обрубку ноги. — Увидимся на следующей неделе, Пэдди.
Элизабет застыла, пораженная, все еще держа табуретку в руках. Только что эти двое молотили друг друга, и вот они уже снова друзья. Нет, ей никогда не понять мужчин.
— Как вы здесь оказались, ради Христа? — О'Брайен повернулся к Элизабет и отобрал у нее табуретку. — Нечего вам делать в таком месте! — Он по-хозяйски положил руку ей на плечо и повел через толпу к выходу.
— Зачем вы подрались с этим несчастным калекой? Господи, О'Брайен, как вы могли выбить из-под него протез?
— Я выбил из-под него деревяшку? Да ничего подобного! — О'Брайен помахал кому-то. — Он сам отстегнул ее и врезал мне ею по лицу. Очень больно. — Он потрогал рану у себя на лбу. Они вышли на улицу, но О'Брайен продолжал держать руку у нее на плече. Элизабет остановилась, чтобы взглянуть на его рану.
— Вам надо наложить пару швов. — С такого близкого расстояния она чувствовала исходивший от него запах виски.
— Нет, не надо. — Он отстранился.
— Я слышала, вы упомянули имя Клер. В чем же было дело? — Элизабет пошла рядом с ним.
— Деревяшка слишком много выпил и стал распускать язык, пришлось помочь ему закрыть пасть. Он будет держаться от Клер подальше. Тут не о чем беспокоиться, Лиз.
— Не о чем беспокоиться? — Элизабет обогнала О'Брайена и заглянула ему в лицо. — Клер рассказала мне, что приходила сюда. Надеюсь, она не влипла в историю с кем-нибудь из здешних?
— Нет, — он покачал головой. — Я отвел ее домой и не велел ходить в таверну. Мы понимаем друг друга, и она меня слушается.
— Неужели вы провожали Клер вместе с этой замарашкой? — нахмурилась Элизабет.
— Замарашкой? Что за слово в устах такой леди, как вы? Я шокирован, хозяйка. Видите ли, мне было по пути с обеими дамами, и я просто проводил их до дома.
— Конечно. В это столь же легко поверить, как в то, что я наследница английского престола, — ядовито сказала Элизабет.
О'Брайен весело засмеялся своим высоким красивым смехом.
— Этим вы мне нравитесь, Лиз. Вы говорите то, что думаете. Искренность редко встречается у мужчин и еще реже у женщин.
Элизабет смутилась и укорила себя за то, что ей нравятся его комплименты. Надо бы поскорее сменить тему разговора. Она снова посмотрела на его рану, стараясь получше разглядеть ее в лунном свете.
— Я могу искренне сказать вам, что думаю: придется все же наложить несколько швов на рану. Она снова открылась. — Элизабет убрала прядь золотистых волос у него со лба. — В вашем коттедже найдутся нитка с иголкой?
Он попытался поднять рассеченную бровь, но скривился от боли.
— Не уверен, что вас можно подпускать к моей физиономии с острыми предметами. А вы справитесь? Мне не нужен шрам, который испортит мою красоту.
— Мне ничего не стоит заштопать кусочек кожи на вашем тупом черепе. О'Брайен, будьте уверены, — сердито произнесла она. — Когда-то я неплохо вышивала.
— Ну что ж, если вы не станете вышивать у меня на лбу «Отче наш», я, пожалуй, разрешу вам зашить рану, — засмеялся О'Брайен.
Через несколько минут они уже входили в его коттедж. Элизабет приказала Лэйси сидеть у самой двери.
— У вас есть коробочка с трутом? — спросила Элизабет, направляясь к каминной полке.
— Прямо перед вами, слева, — ответил О'Брайен. — Сейчас я принесу иголку и нитки.
— Мне понадобится еще вода, чистая ткань и бутылка спиртного, если, конечно, у вас есть, — крикнула ему вдогонку Элизабет.
— Совершенно случайно у меня оказалась одна.
— Почему-то меня это не удивляет. О'Брайен расхохотался, поднимаясь по узкой лесенке на второй этаж. Его смех разносился по всему дома. По крайней мере, он веселый пьяница, думала Элизабет, зажигая несколько свечей и подтаскивая табуретку к камину, где было светлее. Взяв у О'Брайена миску с водой и полупустую фляжку с виски, Элизабет указала ему на табуретку.
— Садитесь.
Он повиновался, подавая ей иголку с ниткой. Элизабет стала старательно вдевать нитку, зная, что он пристально за ней наблюдает.
— Прекратите, — сказала она, в третий раз не попав в ушко.
— Прекратить что? — спросил О'Брайен с легкой издевкой.
— Перестаньте так на меня смотреть. Это неприлично.
— Ничего не могу с собой поделать.
Она стояла совсем близко, и как-то уж так получилось, что его рука оказалась на ее бедре.
— Сегодня вы прекрасно выглядите — в этих пыльных юбках, съехавшей набок шляпке и с алыми, как розы, губами.
Элизабет попыталась поправить шляпку.
— У меня был трудный день, — сказала она, но не отодвинулась от него. Элизабет была просто не в силах заставить себя сделать это.
В тот момент, когда наконец ей удалось продеть нитку в иголку, он положил вторую руку на ее бедро.
— Я хочу вас поцеловать, Лиззи.
Она взглянула на него, завязывая на нитке узелок. Элизабет по-прежнему не отстранилась ни на дюйм, хотя знала, что играет с огнем.
— Я пришла не за этим.
11
— Я в этом не сомневаюсь, детка, — ответил О'Брайен. Его звучный голос показался ей искренним. — Но раз уж вы здесь…
Он притянул ее к себе, и Элизабет очутилась между его колен. Вероятно, она выронила иголку с ниткой, потому что ее руки лежали у него на плечах. Элизабет утонула в его глубоких, как омут, зеленых глазах. Она
