— Жизнь так странно складывается. Я так волновалась за Фелисити. Твой приезд совершенно изменил ее.
— Я ведь знаю ее с детства.
— Она мне рассказала. Фелисити сейчас почти прежняя. Это чудо… такое преображение.
— Она поправится. Я позабочусь об этом.
— Когда ты возвращаешься?
— Очень скоро.
Я рассказала Реймонду о встрече с Магнусом Перренсеном.
— Помнишь человека, о котором шла речь в дневнике? Так это его правнук.
— Какое невероятное совпадение.
— Если подумать, то не так уж все необыкновенно. Их семье была известна история Энн Элис. Тот, первый Магнус, приехал сюда на поиски острова, затем обосновался в Австралии и занялся золотым промыслом, причем, по-видимому, очень успешно. А потом они приобрели этот остров. Он был ближайшим к тому, который они искали. Так что, видишь, все вполне логично, — если подходить с этой точки зрения.
— Странно, что ты с ним встретилась.
— Да, это, конечно, было случайностью. Но можешь ребе представить, как я была озадачена всем этим… и до сих пор не могу прийти в себя.
— Ты с тех пор с ним больше не встречалась?
— Прошло слишком мало времени. Он сказал, что пригласит меня еще раз или сам приедет сюда. Думаю, что приедет.
— Понятно. Эннэлис, давай подождем пару дней. Возможно, к тому времени, когда придет корабль, ты уже разберешься в собственных чувствах.
— Через неделю?
— Возможно, я смогу подождать еще неделю. Но, видимо, это уже будет предел. У меня есть дела в Сиднее. Предполагалось, что в этом и состоит цель моей поездки.
— Предполагалось?
— Ну, я, естественно, хотел посмотреть, как вы тут. Получив письмо, я сильно забеспокоился о Фелисити. Мне с самого начала казалось, что она не очень уверена в этом своем замужестве.
— Да. Она решилась на него слишком поспешно.
— Не понимаю, что на нее нашло.
— На самом деле она любила другого человека, — сообщила я.
Реймонд нахмурился и не ответил. Возможно ли, чтобы он, так хорошо понимавший других, совершенно не разбирался в том, что касалось его самого?
Последовало довольно долгое молчание. Затем Реймонд произнес:
— Ладно, все, что нам остается, — это подождать. Через несколько дней… возможно…
Я не нашлась, что ответить.
— Ну и шум поднимают эти цикады! — почему-то сказала я.
Теперь я задумалась над чувствами Реймонда. Окунувшись в атмосферу пылких чувств Милтона, я теперь находила Реймонда холодным и практичным. Его поцелуй был быстрым и ласковым. Реймонд знал, что Милтон влюблен в меня, и понимал, что он был не тем человеком, чтобы позволять себе особенно сдерживаться. А что он понял о моих чувствах по отношению к Милтону? Насколько они были очевидны? И что бы значило для Реймонда мое мнение выйти за Милтона и остаться на Карибе? Его спокойствие, безмятежность, в которой я черпала такое утешение, могли означать, что чувства Реймонда не столь глубоки, как у других людей — у Милтона, например. Я не знала.
Как странно, что я не была уверена даже в Реймонде. Иногда мне начинало казаться, уж не приснился ли мне тот визит на Львиный остров. Больше я ничего не слышала о Магнусе Перренсене. Я думала, что он приедет на Карибу. Прошло всего несколько дней, но мне казалось, что больше.
После того, как Джон Эвертон привез меня назад на Карибу, я его больше не видела. Мне было интересно, уехал он или нет. Но я считала, что после того, как мы познакомились, он наверняка зашел бы попрощаться.
И тут на следующее утро я его увидела. Эвертон сидел на террасе и беседовал с Марией, горничной. Мария готова была болтать с кем попало, лишь бы подвернулся случай. Она была еще болтливее, чем остальные служащие.
Итак, Джон Эвертон не уехал.
Я поразмыслила, не стоит ли попросить его отвезти меня на Львиный остров. Однако ехать туда без приглашения я не могла. Я с нетерпением ждала этого случая.
Милтон в тот вечер не пришел обедать в отель и не пригласил нас на плантацию. Я решила, что это из- за Реймонда.
Мне не хватало Милтона. Я не могла найти себе места. Скоро мне придется принимать решение. До этого я купалась в приятной эйфории и не хотела смотреть в лицо фактам. Просто хотела продолжать наслаждаться своими отношениями с Милтоном и откладывала решение на потом.
Теперь мне надо было выбирать. Уезжать мне с Реймондом и Фелисити или оставаться с Милтоном?
Я знала, чего мне хочется. Мои чувства к Реймонду изменились — из-за Фелисити. Если бы я не вошла в их жизнь, ничего этого не произошло бы. Может быть, если бы не я, Реймонд женился бы на Фелисити, и она была бы счастлива. А он? Я уже убедила себя, что его чувства не так глубоки, как у некоторых людей, именно поэтому он мог столь безмятежно взирать на мир.
Скоро должно было зайти солнце и окрасить все вокруг ярко-алым светом. Море станет бледно- розовым, а небо — кроваво-красным. Я никак не могла привыкнуть к этому закату и вечно ждала минуты, когда огромный красный шар упадет за горизонт. Это было потрясающее зрелище, которое каждый раз происходило по-разному.
Я не находила себе места и решила прогуляться по берегу.
Прогуливаясь и восхищаясь небом и морем, я заметила в глубине острова дым.
Дым спиралью поднимался вверх. Затем я увидела огромный язык пламени. Мое сердце тревожно забилось, ибо дым шел с той стороны, где находилась плантация.
Там пожар!
Меня охватил нестерпимый ужас. Там Милтон. Я не могла думать ни о чем другом, только о том, чтобы найти его. Я должна была убедиться, что он цел и невредим.
Я помчалась в конюшню, вскочила в своем нарядном платье на лошадь и без седла поскакала на плантацию.
Я оказалась права. Плантация была в огне. Я слышала крики мужчин. Такого зрелища мне никогда не приходилось видеть. Это было похоже на гигантскую башню из огня, по стеблям тростника взвивались языки пламени. Мужчины стояли по краям с ведрами воды, из горящей массы выскакивали крысы и мангусты. Я попыталась прорваться к дому.
— Держитесь подальше! — крикнул один из мужчин.
— Мистер Хемминг! — закричала я. — Где он? Мне надо отыскать его! Где он?..
И тут я увидела Милтона. Он шел ко мне. Я бросилась к нему, а он подхватил меня в свои объятия и крепко прижал к себе.
Я с облегчением воскликнула:
— Ты жив! Слава Богу. Я подумала… я была в ужасе. Я бы не перенесла, если бы…
— А это так важно? — спросил Милтон.
— Ты же сам знаешь.
Милтон крепко прижал меня к себе:
— Знаешь, а ведь ты только что подписала себе приговор. Ты себя выдала.
Он торжествующе смеялся. Я изумленно смотрела на него.
— Твоя плантация горит… а ты стоишь тут…
— Это самые счастливые минуты в моей жизни. Посмотри на себя. Ты расстроена. Вся в слезах. В панике — и все это только из-за того, что ты боялась потерять меня. Пусть это послужит тебе уроком.
— Как ты можешь… сейчас… в такое время…
