— Я знала ее. Она была там тогда же, когда и мы. Она была такой нежной. Я не могу подумать о ней как об убийце.
— Дело закрыто. Теперь мы можем вздохнуть свободнее. Бог мой, я боялась, что Лавиния могла быть вовлеченной во все это. И вы тоже. Я каждый день ожидал, что что-то откроется. А теперь все кончено. Я рад этому.
— Мириам любила своего мужа… сильно. И он, должно быть, любил ее. Он не мог представить себе жизни без нее. Она произвела на меня глубокое впечатление, — пыталась объяснить я.
— Должно быть, она была необычной женщиной… чтобы взять ружье и убить своего врага.
— Это все кажется таким ненужным. Если бы она только рассказала все своему мужу! Если бы только Джанин попыталась сама зарабатывать себе на жизнь и не прибегла к шантажу. Если бы только Лавиния не была увлечена тем человеком.
— Если бы только мир был другим, а все люди — совершенны… — Фабиан сочувственно улыбнулся мне. — Вы ищете совершенство, — продолжал он, — однако, я полагаю, что вам придется иметь дело с менее совершенными людьми. Хочу ободрить вас: я предлагаю вам разделить со мною ланч. Думаю, что нам есть что отпраздновать. Дело закончено. Могу вам признаться, у меня были нелегкие моменты.
— Из-за Лавинии, — сказала я.
— Из-за вас тоже.
— Мне нечего было бояться.
— Нет ничего хорошего в том, когда оказываешься втянутым в какую-то неприглядную историю. Это всегда оставляет след. Люди помнят… смутно. Они забывают детали… кто был кто… кто какую роль играл. Это большое облегчение, что все окончено.
— Я не могу не думать о Мириам.
— В своей дилемме она выбрала тот путь, который считала лучшим.
— И погубила свою жизнь и жизнь мужа.
— Увы. Это был ее выбор. Это грустная история. Я зайду за вами в 12.30.
Полли была довольна новостями.
— Боже мой, у меня руки-ноги задрожали, думая, что еще может случиться… и теперь ты собираешься идти с ним на ланч. — Она покачала головой. — Ты должна быть осторожна с ним, я бы ни капельки не доверяла ему.
— Это уже довольно давно назревало, Полли.
— Да, я думаю, что так должно было произойти рано или поздно. Берегись!
— Ох, Полли, буду.
В ресторане, где мы сидели за ланчем, он вел себя почтительно. У него было хорошее настроение. Естественно, он никогда не встречался с Мириам, и ее трагедия мало для него значила, за исключением того, что она положила конец ситуации, которая могла стать опасной.
— Разве это не странно? — спросил он. — Мы с вами знакомы с тех пор, как вам исполнилось два года, и только теперь узнали друг друга. Потребовалась эта история, чтобы свести нас вместе. Я очень сожалею, что вскоре должен покинуть Англию.
— Вы собираетесь в Индию?
— Да, в конце этого года или в начале следующего. Это действительно будет настоящее путешествие.
— Вам когда-нибудь раньше приходилось путешествовать?
— Нет. Но я об этом очень много слышал. В Доме всегда были люди, связанные с Ост-Индийской компанией, и они это постоянно обсуждали.
— Часть пути вы, конечно, проделаете на корабле.
— Надо решить плыть ли длинным маршрутом вокруг мыса Доброй Надежды или высадиться на берег, скажем, в Александрии и совершить путешествие через пустыню в Суэц, где можно сесть на ост-индийский корабль.
— Что, полагаю, вы и сделаете.
— Да, мы, видимо, выберем этот путь. Он позволит сэкономить время, но я думаю, что переход через пустыню может быть опасным.
— Я уверена, что это было бы крайне интересно.
— Я тоже уверен в этом. Но в известном смысле мне будет жаль покидать Англию.
Он многозначительно улыбнулся, и я почувствовала, что слегка покраснела. Я не могла забыть тот разговор, когда он сделал мне, как я полагала, завуалированное предложение.
— Я не знаю, когда выедет ваш друг Дугал, наш жених, — продолжал он. — Он должен был поехать с нами, но возможно, что новые обязанности задержат его в Англии.
— Где находится этот дом, полученный им в наследство?
— Не так далеко от Фремлинга. Я бы сказал, какие-нибудь тридцать-сорок миль. — Он пристально посмотрел на меня. — Осмелюсь заметить, что вас пригласят в гости. Возможно, вам понравится.
В эти слова он вкладывал определенный смысл. Он догадывался о моих чувствах к Дугалу и полагал, что в них скрыты горячие желания и надежды. Я возмутилась. Это было состояние, которое часто охватывало меня в его присутствии.
— Конечно, молодая чета может захотеть побыть наедине некоторое время, но это, без сомнения, пройдет. И тогда, я уверен, что вы будете желанным гостем.
— У Лавинии появятся новые интересы. Осмелюсь сказать, у нее будет для меня мало времени.
— Но вы с Дугалом так интересуетесь античностью. Вряд ли он потеряет к этому интерес после того, как пройдут первые восторги по поводу женитьбы.
— Остается только ждать.
— Что и приходится. Вы очень философичны.
— Я не знала этого.
— Есть очень много, чего мы о себе не знаем.
Он заговорил об Индии и Компании. Он предполагал, что может уехать на несколько лет.
— Когда я вернусь, — сказал он, — вы забудете, кто я такой.
— Вряд ли. Фремлинг и его обитатели владеют деревней столько, сколько я себя помню.
— Возможно, вы выйдете замуж и уедете отсюда… мне интересно знать.
— Это кажется маловероятным.
— То, что кажется маловероятным сегодня, может стать неизбежным завтра.
Он был встревожен. Конечно, он понимал, что я любила Дугала и грустила потому, что Лавиния с леди Харриет отняли его у меня. Но я не могла ему объяснить всего. Мне нравился Дугал, и мы были хорошими друзьями, но я была немного задета, поскольку он, казалось, забыл меня, и был совершенно ошеломлен красотой Лавинии. Однако, я была далека от того, чтобы мое сердце было разбито.
Он наклонился через стол.
— Знаете, — проговорил он, — у меня всегда был к вам особый интерес.
— В самом деле? Он кивнул.
— С того момента, как я похитил вас ребенком и взял в Фремлинг. Вы слышали когда-нибудь, как я заботился о вас в течение тех двух недель?
— Да, я об этом слышала.
— Вы не думаете, что в этом был какой-то смысл?
— Смысл заключался в том, что вы были избалованным ребенком. Это был ваш каприз. А я оказалась поблизости и «подошла вам» как и любой другой ребенок, поэтому вы и взяли меня к себе домой и, поскольку вам потворствовали, держали меня там…
Он рассмеялся.
— Это доказывает решительность моего характера.
— Скорее то, что вы были окружены теми людьми, которые потакали вашим капризам.
— Я помню это. Вы были маленьким ребенком. Я наслаждался своей ролью отца… и я говорю, что это вызвало у меня особый интерес к вам. Это вполне естественно.
— Я полагаю, что у вас был естественный интерес… хотя и быстротечный… к самой молодой женщине.
