Он рассмеялся надо мной.
— Что бы вы ни говорили, я думаю, что наше маленькое приключение породило между нами особую связь.
Я покачала головой.
— Ничего подобного.
— Вы разочаровываете меня. Вы не чувствуете этого?
— Нет, — ответила я.
— Друзилла, будем друзьями… хорошими друзьями.
— Нельзя приказать дружить.
— Можно дать шанс. Мы живем близко друг от друга. Мы могли бы часто видеться. Этот… инцидент… сблизил нас, не так ли?
— Я надеюсь, он прояснил вам многое относительно меня. Ведь у вас было не совсем верное мнение обо мне.
— Этот случай многое прояснил, и я жажду узнать больше о вас.
Я поняла, к чему он клонит… не так грубо, как он делал это раньше, когда сделал вывод относительно меня… но смысл был тот же.
Я мысленно увидела предостерегающее лицо Полли. Она ему не доверяла. Как и я.
Я заговорила об Индии, и он стал вновь рассказывать мне об этой стране, пока я не сказала, что мне пора идти.
Я удивлялась себе. Я вовсе не хотела, чтобы кончался ланч. Тем не менее, я знала, что Полли права. Я должна остерегаться этого человека.
Когда я вернулась домой, она изучающе смотрела на меня с легким беспокойством. Я была в приподнятом настроении, его общество, казалось, всегда вдохновляло меня.
Более я не могла оставаться с сестрами и вернулась домой.
День свадьбы приближался.
Лавиния была охвачена вихрем возбуждения. Я пришла повидать ее, и она с бурной радостью приветствовала меня, пока мы не остались наедине, и говорила только о свадьбе и медовом месяце.
— О, Друзилла, — воскликнула она, — если бы ты только знала, через что я прошла.
— И другие тоже, Лавиния.
— Конечно. Но я вот-вот собираюсь выйти замуж.
— Бедняжка Мириам пережила многое.
— Представляешь, что она сделала? Я не могла этому поверить.
— Несчастная. Она дошла до предела и больше не могла выносить.
— Я ужасно волновалась. Что если бы полиция поместила в газете мое имя. Они бы сделали меня предметом обсуждения… но совсем в другом смысле. Знаешь, они назвали меня самой прекрасной дебютанткой года.
— Я это слышала.
— Дугал был очень горд. Он, конечно, обожает меня.
— Конечно, — согласилась я.
— Будет так забавно. Мы собираемся в Индию.
— Так что вы оба едете туда, ты и твой брат. Она скривилась.
— Он слегка раздражен тем, что произошло. Прочел мне лекцию о Флер и всем этом. Я сказала ему, что устроила так, что за ней будут хорошо смотреть. Что еще я могла бы сделать?
— Ты могла бы взять свою дочь и ухаживать за ней.
— Не говори глупостей. Как я могла?
— Признаться во всем, начать новую жизнь и стать преданной матерью. Флер — прелесть.
— Да? Наверное, однажды я поеду повидаться с ней.
— Полли не хотела бы этого. Она сказала, что это может расстроить ребенка.
— Ее расстроит встреча с собственной матерью?
— Естественно, если эта мать оставила ее другим, вычеркнув из своей жизни.
— Замолчи. Ты говоришь как Фабиан. С меня этого довольно. С этим покончено. Мириам позаботилась об этом.
— Она стала настоящей благодетельницей для тебя.
— Это забавная точка зрения.
— Так и есть, дорогая. Ты можешь представить ее страдания?
— Она должна была бы рассказать обо всем своему мужу.
— Как ты сказала Дугалу?
— Это совсем другое.
— Все то, что случается с Фремлингами, отлично от того, что случается с другими людьми.
— Перестань. Я хочу поговорить с тобой о свадьбе. На свой медовый месяц мы собираемся в Италию. Дугал хочет показать мне художественные ценности.
«Бедный Дугал», — подумала я. Затем я рассердилась на него. Как мог он быть настолько глуп, чтобы жениться на такой крайне неподходящей особе, как Лавиния?
Как она была эгоцентрична. Она совершенно не думала о Мириам, кроме того, она была благодарна ей за то, что произошло, так как теперь для нее самой не существовало угрозы.
В то время я видела сны наяву. Мне представлялось, что Дугал осознал свою ошибку, он вернулся в пасторский дом, чтобы возобновить нашу приятную дружбу, и отношения между нами стали еще крепче.
Было странно, что важными в моей жизни были трое мужчин. Это — Колин Брейди, который готов был на мне жениться, потому что это приближало его к возможности приобретения церковного прихода, так как здоровье моего отца быстро ухудшалось и вскоре он уже не сможет продолжать служить; это был Фабиан, который достаточно ясно намекал, что он был бы рад доставить себе удовольствие определенными отношениями со мной… разумеется, незаконными, не подразумевающими узы брака. У меня не было сомнений относительно того, что леди Харриет, которая так сильно стремилась к благородному титулу для своей дочери, была бы менее амбициозна в отношении сына. Он, конечно, мог сопротивляться; он был бы не таким уступчивым, как Лавиния. К настоящему времени леди Харриет должна была понять, что у ее обожаемого сына воля такая же твердая, как и у нее. Мне это было необходимо помнить. Предположим, что он действительно полюбил бы меня и решил жениться на мне. Леди Харриет, разъяренной и горько разочарованной, пришлось бы тем не менее уступить его желаниям. Он мог быть привлекателен для того, чтобы я наслаждалась с ним легкой любовной связью, но не могло быть и речи о браке между наследником Фремлинга и скромной девушкой из пасторского дома. И был еще Дугал. У него были манеры джентльмена, он был человеком высокой морали. Я могла гордиться любовью к нему. Я разделяла его интересы. Он был красивый и уступчивый. Если бы я была мудрой, я согласилась бы с Полли и сказала себе: «Я счастливая». Предположим, это случилось бы позже, когда я была бы еще больше увлечена?
Перед моим отъездом Полли сказала:
— Мужчины — забавные штучки. Среди них есть хорошие и плохие, верные и такие, которые не могут прекратить бегать за женщинами, даже если знают, что сидят на бочке с порохом. Все дело в правильном выборе.
— Если есть выбор, — напомнила я ей.
— Так или иначе выбор есть. Дело в том, куда он приводит. Бывают такие, что и смотреть противно.
Я знала, что одним из таких был Фабиан; но Дугал был другим, однако он вскоре должен был вступить в брак с Лавинией, которая, как упомянула Полли, прекрасно могла быть как раз одной из тех, кто является порохом. Можно было бы с уверенностью сказать, что этот брак не будет безмятежным.
Наступил день свадьбы. Это был большой праздник для деревни. Мой отец провел церемонию. Церковь была украшена всевозможными цветами, присланными из близлежащих питомников, которые по этому случаю выбрали свои лучшие цветы. Вместе с ними прибыли две леди, чтобы расставить цветы к большому неудовольствию миссис Глин и Барроуз, ранее всегда имевшими дело с украшением церкви.
Это было волнующее зрелище. Лавиния была поразительно красивой невестой, Дугал — красивым
