Когда я подошла к ее двери, я услышала голоса. Голос Лавинии был пронзительным, в нем звучала тревога.
Я подбежала к двери и открыла ее. В первую секунду я остолбенела от удивления. Она стояла у кровати, ее пеньюар спустился с плеч. Она выглядела удивленной и испуганной — и с ней был Большой Хансам. Он был там, рядом с ней, его тюрбан съехал набок… лицо было искажено. Мне показалось, что он нападал на Лавинию. Его глаза были остекленевшими и во всем облике было что-то странное.
Что касается Лавинии, ее волосы рассыпались по обнаженным плечам. Она сильно покраснела. Когда она взглянула на меня, я увидела, как страх исчез с ее лица и ее черты приняли почти чопорное выражение.
— Я думаю, — сказала она Хансаму, — что сейчас тебе лучше было бы уйти.
Я видела, как он безуспешно пытался восстановить свое достоинство. Его рука потянулась к полурасстегнутой рубашке. Он посмотрел на меня и, запинаясь, сказал:
— Мисси приходит увидеть мемсагиб графиню. Я пойду.
— Да, Хансам, — слегка высокомерно сказала Лавиния. — Сейчас тебе следует уйти.
Он поклонился и, бросив на меня недовольный взгляд, удалился. Я спросила:
— Что все это значит?
— Моя дорогая Друзилла, я была страшно удивлена. Парень подумал, что я могу позволить ему вступить со мной в любовную связь.
— Лавиния.
— Не удивляйся так. Ему кажется, что он лучше любого из нас.
— Как ты могла это позволить?
— Я этого не позволяла. Я протестовала изо всех сил.
— Как он мог подумать, что такое возможно?
— Я же говорю тебе, что он очень высокого мнения о себе.
— Ты, должно быть, как-то поощряла его.
Она скривилась.
— Это верно. Обвиняй меня… как ты это всегда делаешь.
— Разве ты не понимаешь, как это опасно?
— Опасно? Я могла распоряжаться им, если бы хотела.
— Когда я вошла, ты выглядела довольно испуганной.
— В самый критический момент! — драматически произнесла она.
— Ты никогда не должна принимать его таким образом, как ты делаешь. Для своих ежедневных консультаций ты должна встречаться с ним внизу.
— Что за чушь. Я делала только то, что и все женщины. Они каждое утро видятся со своими хансамами.
— Это совсем другое. Ты вела себя по-глупому. Ты с ним флиртовала. Ты заставила его подумать, что он может добиться с тобой успеха. Это никогда не пришло бы ему в голову, если бы ты, как другие, вела себя в соответствии с приличиями. Кому еще пришло бы в голову поощрять слуг иметь такие мысли?
— Я не делала ничего подобного.
— Делала. Я это видела. Принимать его в неглиже… улыбаться ему, слушать его комплименты. Естественно, он подумал, что добьется успеха.
— Но он здесь слуга. Он должен бы это помнить.
— Нет, когда ты ведешь себя как сука.
— Полегче, Друзилла.
— Это ты должна быть поосторожнее. Если ты не хочешь говорить начистоту, тогда нам вообще не о чем говорить.
— Я думала, что ты могла бы посочувствовать.
— Лавиния, ты что, не понимаешь, какая здесь обстановка? Из-за этого здесь Том Кипинг. Здесь нелегко… неспокойно… и ты создаешь такую ситуацию с этим человеком!
— Я ее не создавала. Это он. Я не просила его приходить ко мне в комнату.
— Нет. Но ты проявила к нему свой интерес.
— Я никогда не говорила ни слова.
— Взгляды говорят также много, как слова. Ты такая же порочная, как была в школе.
— Ты опять собираешься начать все сначала, да?
— Да, собираюсь… привести пример одной из глупостей. Это почти так же дурно.
Она подняла брови.
— На самом деле, Друзилла, ты напускаешь на себя важность… только потому, что я отношусь к тебе по-дружески.
— Если моя манера тебе не нравится…
— Я знаю. Ты уедешь домой. Ты вернулась бы в тот противный пасторский дом… ты думаешь, что можешь это сделать, но ты не сможешь. Ты не сможешь выйти замуж за Колина Брейди, потому что он уже женат.
— Я никогда не собиралась выходить за него замуж. И я не хочу быть там, где меня не ждут.
— Фабиан никогда не позволил бы тебе уехать.
Я слегка покраснела. Она увидела это и засмеялась.
— Он очень интересуется тобой… но не обманывай себя. На тебе он никогда не женится. В действительности Фабиан нисколько не лучше меня. Но… знаешь, тебе не надо быть с ним такой сдержанной.
Я собралась идти, но она жалобно вскричала:
— Друзилла, подожди минутку. Я была так рада, когда ты пришла. Я думаю, что Хансам был бы очень решительным. На самом деле я начала немного бояться, что он изнасилует меня.
— Лавиния, я не хочу больше ничего слышать. В том, что случилось, вина главным образом твоя. Я думаю, что ты должна быть немного более ответственной. Я уверена, что он был под действием наркотика. Я знаю, что он выращивает в своем саду дурман. Этим объясняется его неблаговидный поступок, поскольку я не могу поверить, что в нормальном состоянии он позволит себе так много.
— И что же ты собираешься теперь делать? Рассказать Дугалу, какая у него ужасная жена? Не беспокойся. Он уже знает. Скажи ему, что он зануда и что именно поэтому мне приходится искать развлечения.
— Я, конечно, не скажу Дугалу.
— Я знаю. Ты скажешь Фабиану. Друзилла, ради всего святого не делай этого.
— Я думаю, что об этом, возможно, следует упомянуть. Это невыносимо… его приход в твою спальню.
— Ладно, я ведь неотразима.
— И полна предполагаемых обещаний.
— Друзилла, пожалуйста, не говори Фабиану.
Я помедлила. Затем сказала:
— Я думаю, что это могло бы быть важным с точки зрения…
— О, не будь такой мудрой! Он такой же человек, как все. Все они одинаковы, если только дашь им палец…
— Тогда перестань давать палец… хотя в твоем случае он превращается в целую руку.
— Я обещаю… Друзилла, я обещаю. Я буду себя вести… только не говори Фабиану.
Наконец, я согласилась, но с некоторым трудом, так как чувствовала, что тот факт, что один из штата слуг-индийцев намеревался вступить в близкие отношения с хозяйкой дома, был очень значительным.
Примерно через два дня после этого в дом была принесена новость.
За это время я видела Хансама только один раз. Он снова был полон достоинства. Он наклонил голову в привычном приветствии и не обнаружил никаких признаков того, что он помнит ту сцену в спальне Лавинии и ту роль, которую я в ней сыграла.
Лавиния сказала, что, когда он пришел к ней с ежедневным визитом, она приняла его в своей гостиной и была одета по-дневному. Встреча прошла в спокойной манере — так, как и должны проходить подобные
