не рассчитал силушку, и Сергей умер на месте. Алику стало дурно, и Грушков вынужден был отвести его в машину. После этого он вернулся за трупом, но пока он ходил туда-сюда, в радиорубку случайно забрела Света Огурцова. Она тоже увидела покойного Измайлова и упала в обморок…
Леха благодарно улыбнулся Топ, что она воздержалась от описания его участия в этих событиях.
— Так вот, — продолжила она, — при падении Света ударилась головой об угол радиопульта. Вернувшись в домик, Грушков увидел два трупа, вместо одного, и решил, что ему надо избавиться сразу от обоих. Он перетащил их к машине и затолкал в багажник, решив где-нибудь закопать. К тому времени Алик уже немного пришел в себя. Когда они переезжали мост через Левинку, он предложил скинуть тела в реку, что, собственно говоря, и было проделано.
Полонин смотрел на Топ, открыв рот.
— А вы уверены в вашей версии? — спросил он на всякий случай.
— Спросите Алика. Он был всему свидетелем.
Совершенно раздавленный, Алик кивнул головой.
— Все так и было. Честно.
Полонин взял его за руку.
— Тогда проедемте, молодой человек, со мной. Мне нужны ваши показания.
— Я поеду с ним, — сказала Топ.
После продолжительной беседы с прибывшим на место происшествия следователем Леха с Ярославной вышли на темную дорогу. Она открыла машину.
— Тебя подбросить до дома?
Он улыбнулся.
— Смотря до чьего.
— Ты что же, в гости напрашиваешься? Мне ведь еще работать: надо начальству отчет нарисовать.
— Ничего, а я тебе тем временем поздний ужин сготовлю из твоих продуктов. У тебя в холодильнике завалялось что-нибудь съедобное?
ЭПИЛОГ
Леха мыл Топовскую машину. Хуже этого занятия не было ничего на свете, но Топ призвала его к ответу за поездку в «Ворошиловец», и Лехе пришлось подчиниться.
Яркое солнышко жутко раскалило подъездные дорожки и унылые коробки гаражного кооператива, асфальт стал мягким, как пластилин, а Леха был вынужден плясать на такой жаре с ведром воды и вымывать все то, что собрала на себя эта поганая «тройка» за последнее время.
Сама Топ возлежала на раскладном кресле в тенечке и, обмахиваясь журналом «Cosmopolitan», злорадствовала над Лехиными мучениями.
— Так ты, значит, собрался в Москву переезжать к своей Помпадуре? — спросила она игриво, возвращаясь к своей излюбленной теме. — А нас бросаешь на произвол судьбы…
После того, как выяснилось, что Ярославна вовсе не претендует на звание генерального директора альянса, Топ значительно смягчила к ней свое отношение.
— У меня любовь образовалась, как ты не понимаешь! — отозвался Леха, вытирая пот. — Над этим смеяться грешно!
— Хоть в гости-то будешь наведываться, любвеобильный ты наш?
— О чем разговор!
— Ольга-то Измайлова небось все сохнет по тебе? Вот уж она-то всяко лучше Помпадуры: красивая, умная и богатая. А ты поступаешь, как последний сыч. Раз спас девушку, значит, как честный человек, должен жениться.
— Мы с ней просто друзья!
— Конечно! А ее Никита называет твою маму бабушкой. Это Ольга его научила, в предвкушении светлых дней семейного счастья?
— Топ, заткнись!
— А ты при всем при этом выбрал Помпадуру, которая трахалась с позорным Борей Грушковым. Кстати, чем у них роман закончился?
— Ничем! — рявкнул Кобец. — Она просто уехала в Москву.
— Как жаль! Разбивать такую любовь преступно!
Наконец Леха выплеснул остатки грязной воды в сток.
— Топ, я все!
Она приподняла солнцезащитные очки.
— Что, и зеркала протер?
— Как видишь.
— И коврики вытряхнул?
— Ну!
Но Топ все равно не верила.
— А в багажнике разбирался?
Леха уронил мокрую тряпку на землю.
— Ну, Топ, хватит надо мной издеваться!
— Вот! Никогда от тебя качественной работы не дождешься! Давай-давай, ты же обещал мне всю машину вымыть, так что старайся!
Ворча себе под нос, Леха открыл багажник и стал выгребать из него какие-то немыслимые тряпочки, гаечки, листики и прочий мусор. Внезапно он увидел, как в углу что-то блеснуло.
Это была небольшая женская сережка с красным камешком. Леха собрался уже было передать ее Топ, как вдруг какое-тот смутное воспоминание плеснулось у него в мозгу.
— Так это же… Это же сережка Нимфы! — пробормотал он. — В больнице у нее не было одной…
Страшная догадка вспыхнула как факел. «Топ так подробно шаг за шагом описывала все действия Гены во время убийства Измайлова, точно все видела собственными глазами… Алик очень удивился, услышав ее рассказ Полонину… И потом, граждане, она сказала, что Гена вывез трупы в багажнике. А ведь у его „Бэ-эм-вухи“ такой багажник, что в него только кошку всунешь! И она выкинула грабли с отпечатками пальцев, когда мы приезжали в „Ворошиловец“!»
Топ перевернула страницу журнала и потянулась. Стальные мышцы заиграли на руках. «Топ мне как мама, — вспомнил Леха слова Алика. — Она меня любит и всегда защищает».
Это без сомнения была она. Это Топ увидела, как Измайлов накинулся на Алика и поспешила на помощь своему протеже.
Леха в растерянности сжимал Нимфину сережку в кулаке. Гена в земле, Алику дали два года условно, Майонеза посадили за дачу взятки, Света Огурцова выздоровела благополучно… А Лехе завтра ехать в Москву…
— Чего ты там ковыряешься? — поинтересовалась Топ, привставая. Золото-бриллианты откопал?
Леха поспешно закрыл багажник.
— Я все.
Топ подозрительно покосилась на него.
— Ты перегрелся, что ли, на солнцепеке? Моська вон вся перекошенная… Давай сворачивай эту лавочку, пойдем, я тебя ватрушкой угощу. Пальчики оближешь.
Как бы невзначай сережка выпала из Лехиной руки и исчезла под решеткой стока.
