Яркие карие глаза распахнулись еще шире.
– Имеешь личный интерес?
Он усмехнулся – лучики разбежались от уголков век.
– Просто пытаюсь подсчитать, сколько разъяренных мужчин встретят меня завтра, когда верну тебя домой.
– А ты возьми и доставь меня к моей машине. Так безопаснее.
– Я твоих братьев знаю: устроят на меня охоту и выследят.
– Ты производишь впечатление мужчины, способного постоять за себя.
– Ты права.
– Мне придется все же позвонить домой, – заявила она, когда официантка подошла забрать тарелки из-под салата и подать горячее. – Не хочу, чтобы они там волновались, – думают, наверное, что я все еще на свадьбе.
– Позвони, конечно. Но со мной ты в полной безопасности.
Ари заглянула в синеву его серьезных глаз – да, он говорит истинную правду – и ответила мягко:
– Это я знаю. – Но не удержалась, чтобы его не поддразнить: – Ты должен мне расческу и зубную щетку.
– После обеда все купим.
Ари взглянула на старинное блюдо с устрицами, и от аромата у нее заныло в желудке. В Боузмене устрицы редкость, вот она и пользовалась случаем, последние десять дней объедалась ими при каждом удобном случае.
– Что-то не так с едой? – осведомился Макс.
– Все в порядке. Обожаю устриц, только по ним и скучаю, вспоминая Род-Айленд.
– Ничего не понимаю, – нахмурился он. – А что не так в Род-Айленде?
– Абсолютно ничего, – солгала она, не зная, как ответить. – Просто я, видно, в душе девушка с Запада.
– Я мог бы изменить твое ощущение. – Он сам удивился своим словам.
Вот уж не думал, не гадал – эта женщина его затронула. Ее дерзость восхищала, самообладание не могло не вызывать уважения, а внешность определенно нравилась. Он устал от банальных, ни к чему не обязывающих интрижек с загорелыми особами в бикини, которых трудно чем-нибудь смутить, они его больше не интересовали. А пляжные развлечения и походы по барам давно утомили. Чего по-настоящему хотелось, так это осесть наконец-то с кем-то… с кем-то похожим на Ариану. Еще лучше, с ней самой.
– Не думаю… – В ее ответном взгляде, в тихих словах сквозил вопрос; голос прозвучал почти ласково – Я пробуду здесь всего несколько недель.
– Не исключено, что этого хватит.
Ари покачала головой – вновь мелькнули перед ним жемчужные серьги.
– Давай сменим тему, – предложила она. – Ты что, разве есть не хочешь?
Макс опустил взгляд на позабытый бифштекс и взялся за нож и вилку.
– Умираю с голоду.
Позже, уже после кофе и творожного пудинга с черникой, он подвел ее к телефону в углу вестибюля.
– Позвони отсюда, вдруг твои родители пожелают со мной поговорить.
– Вот еще! – запротестовала она. – Мне же не пятнадцать!
– Но они-то все равно родители.
Вздохнув, Ари набрала номер. Мама согласилась заплатить за разговор, их соединили, и Ари попыталась было объяснить, что с ней произошло. Наступила пауза; Макса мучило любопытство: что там, на другом конце? Волна темных волос метнулась по трубке, заговорила Ари:
– Знаю, звучит странно, но дело вот в чем: я встретила старых друзей, мы пообедали – и… и останемся теперь здесь, в отеле… э-э… «Вид на гавань». Собирались вернуться на последнем пароме домой, а тут туман усилился. – Она скорчила Максу рожицу. – Что-что? Ну, это из морских сказок. – Она, очевидно, вы слушала наставления. – Нет, не буду, конечно, нет. Обещаю. – Опять невинно умолкла. – Да-да, может быть. До завтра. Да-да, «Вид на гавань». Машину я оставила на стоянке у церкви.
Макс не отходил от нее, делая вид, что разговор ему совершенно безразличен, он не прислушивается, а внимательно изучает картину на стене – морской пейзаж. Голос Ари заставил его вздрогнуть:
– Ну, один из них – Макс Коул. – Пауза. – Да, верно. – Пауза. – Подожди минуточку, я у него спрошу. – И обернулась к Максу: – Ты учился с Кевином или Рассом? – С Кевином. В футбол вместе играли. – С Кевином, – сообщила она в трубку.
Макс переживал, наблюдая за Ари: она-то говорит с матерью, а ему самому тоже не мешало бы сделать пару звонков – не появилась ли «Леди Миллион». И что это там за чертовщина насчет «морских сказок»? – Да ради Бога, не волнуйся ты об этом!
Ари раздражена – Макс следил за ее лицом, – она явно терпеть не может, когда ею командуют. Так почему же не возражала, когда он полдня силком таскал ее за собой? Тоже потребность в свежем воздухе? Наконец-то: распрощалась, положила трубку.
