– Я ничего не могу…
– Нет, можешь! – перебил он. – Можешь! Останься в Род-Айленде, Ари. И мы все решим вместе.
– Каким образом? Ты что, прекратишь ловить рыбу? Перестанешь уходить в море?
Вопрос ее был встречен молчанием. Синие, как океан, глаза бесконечно долго не отрывались от ее глаз.
– Это моя жизнь. Моя работа.
– У тебя есть завод.
– Я не могу провести остаток жизни в кабинете.
– А я не могу провести остаток моей жизни, мучаясь вопросом – вернешься ли ты в порт целым и невредимым.
– Я не представляю, как бороться с этим, любовь моя. – Он протянул к ней руки, умоляя понять его. – Не может же такого быть, тебе кажется, что я погибну, всякий раз, как ухожу в рейс?
Резкий звонок телефона разорвал молчание. Ни он, ни она не пошевелились, чтобы снять трубку, пока Ари, наконец, не отвела взгляд от Макса. Обогнув кровать, он поднес трубку к уху.
– Алло. – Кончики его губ опустились. – Когда? – Он посмотрел на Ари, и резкость его тона ее удивила, она поняла, что звонок касается ее. – Да, она здесь… Конечно. – И положил трубку.
– Что такое? – У нее вдруг сжалось сердце.
– У Руфи начались роды, но там не все гладко, и Пегги нужна твоя помощь. – Кой еще до завтра не возвратится.
– С ним связались по радио, но пока он вернется… сможет чем-то помочь…
Ари вскочила с кровати, отпихнула в сторону письма и огляделась в поисках своей одежды.
– Что это значит – не все гладко?
– Роды-то преждевременные, солнышко. Это все, что сказала твоя мама.
– А где они? В больнице Саут-Каунти?
– Да, пока там.
– Что это значит?
– Думаю, нам стоит туда поехать и на месте все выяснить.
– «Нам»?
Макс улыбнулся и кончиком пальца тронул ее щеку.
– А ты этого еще не поняла?
Глава десятая
Внучки, которых так ждали Пегги и Расти, родились в субботу, в половине двенадцатого утра. Их папа и дядя Кевин все еще были в сорока милях от берега, и им предстояло заполнить последние четверть трюма и отсортировать несколько тысяч фунтов рыбы. Тетя Карен хотела побыть в больнице, а дядя Расс сидел с детьми. Он с нетерпением ожидал рождения малышей – успеть бы вытащить сети с омарами, пока какие- нибудь любопытные туристы не уничтожили весь дневной улов. Линда оставила двоих своих карапузов у соседки, она прекрасно помнила, каково ей было, когда полтора года назад родился их первенец, а Кевин- то – в море. Дедушка Расти отослал Джоя и Джимми домой, а сам продолжал вышагивать по приемному покою больницы вместе с капитаном Коулом. Руфи чувствовала себя неплохо, но малышки родились совсем крошечными – каждая едва дотягивала до четырех фунтов.
– Я и омаров ловил куда больше, особенно в былые дни, – сообщил Расти Максу, остановившись у выхода из комнаты ожидания.
– Ресторан Джорджа Бэнка, – кивнул Макс, может, Расти хоть немного отвлечется от тревожных мыслей о новорожденных внучках.
– Да уж, четырехфунтовая треска и сорокафунтовые омары, – ухмыльнулся Расти. – Ты тоже помнишь эти времена, сынок?
– Конечно, – кивнул Макс.
– А теперь уходим на полторы сотни миль, и все равно, даже с датчиками, что поставил в этом году на сети, не уверен, что наловлю достаточно и расплачусь за судно. – Расти помолчал. – Деньги теперь совсем не те, что раньше, сынок. И уловы не те. Мои ребята не слушают – это, наверно, у них в крови, – но ты-то… ты-то теперь умнее.
– Я такой же, как все.
– Но у тебя есть завод отца, и тебе удалось выйти на международный рынок. Заграница – вот где теперь будущее.
– Да, над этим и работаю, – согласился Макс: они с Джерри все решали, кто из них осенью отправится в, Японию, в командировку, и все откладывали.
– А как с моей дочерью?
– И над этим тоже работаю, сэр. – «Сэр» он добавил как знак искреннего уважения.
– Собираешься на ней жениться? Честно скажу, мне не понравилось, что она провела у тебя ночь. Конечно, Ари взрослая, ей самой решать… но я хочу, чтобы с ней обращались порядочно.
Макс взглянул через всю комнату на Ари: не успела даже причесаться как следует, и все равно – она прекрасна. Если не считать рубашки, неприятно напоминавшей о Монтане.
