правда. Нет! Так быть не может! В семь лет девочка мечтала попасть с Элли и Тотошкой в волшебную страну, искала тот самый переход через хребет в Изумрудный город. Но его не было.
Зато сейчас оказалось, что вокруг нее живут таинственные существа. Оборотней они с Ваней видели собственными глазами, а еще были суккубы, вампиры, лесные жители, не ровен час, и Баба Яга существует…
Ираклий рассказывал убедительно. И Ваня всему охотно верил. А потом крестьянин перешел к разговору о богах Древней Греции. Он уверял, будто почти все из них живут в Москве и работают на Россию. Странно, почему высшие не остались у себя на Олимпе, а переселились в такой суровый климат.
Только поверь, что ты избранница античных богов, и все будет хорошо. За тобой, Юля Шаулина, обычная московская школьница, охотится Цербер, ты зачем-то понадобилась Лернейской гидре. Да-да, Ираклий именно так назвал то фантастическое чудище, что напало на детей.
Только зачем этим страхолюдинам понадобилась Юля — крестьянин молчал. Стоило задать даже наводящий вопрос, как он давал кувшин коровьего молока и обещал открыть тайну когда придет время.
Юля стояла на краю обрыва и думала. Ей не было страшно, что гидра может напасть на нее. Если это чудище и осталось жить, то оно вряд ли теперь сунется в деревню. Девочка перебирала в памяти последние события, пытаясь свести концы с концами. Если подумать, то все сходилось. И россказни крестьянина из Марьино даже не противоречили фактам: кто-то охотится за юной волшебницей, а она сама до конца не осознает собственного дара.
— Я не хочу быть приманкой, — прошептала Юля, сев на коленки у обрыва.
— Тогда беги, — ответил ей знакомый голос.
Она обернулась и увидела мальчика-привидение. Какая удача, подумалось девочке, вот у него-то она обо всем и расспросит, проверит, врал ли Ираклий. Мальчишка стоял в нескольких шагах от нее, все такой же осунувшийся, в расшитой разноцветными камнями одежде, босиком…
— Куда и от кого? — тут же спросила она.
— Отсюда, — однозначно ответило привидение, усаживаясь рядом. — Этот крестьянин прав, как бы ты ни хотела, чтобы его слова были ложью.
— Ты подслушивал?
— Да, — признался он, — я вижу и слышу все, что происходит с тобой.
Как сложно ребенку принять, что вся жизнь вокруг — это сказка, то есть, рассказанное в народных байках — это чистая правда, а написанное в учебниках — прикрытие.
— За тобой охотятся боги. Сильнее них нет никого во всем огромном мире, поверь мне. Мы поклонялись им, вы их считаете выдумкой, они пользуются этим, чтобы изменять вашу жизнь.
— А ты… тоже из богов? — слетело с ее уст.
Мальчик покачал головой:
— Нет, я просто сила, спрятанная в твоем теле.
— Но как? — лицо девочки вытянулось от удивления. — Если маг древний и давно умер, он не мог добраться до меня.
— Еще как мог. Ты ведь вошла в Лес Судеб, где нет времени.
— Куда? — не поняла Юля.
Приведение обреченно вздохнуло и принялось рассказывать о том месте, где оно жило чуть более трех тысяч лет, если его маленькой собеседнице удобнее представлять время чем-то протяженным и безвозвратным.
Лес Судеб — это сердце огромного мира, в котором находится хранилище человеческих душ. Каждый смертный проходит по жизни, сам пишет свою судьбу, принимает решения, общается с другими людьми, набирается опыта и когда-нибудь умирает. В такие моменты дерево его судьбы, за которым бдит Создатель, засыхает, и на его месте зарождается новое воплощение, которому тоже следует как-нибудь пройти по жизни и оставить в ней свой след.
— То есть, ты, — Юля ткнула в грудь мальчику, — моя предыдущая жизнь.
— Ага, — довольный, он кивнул, а потом продолжил.
Он не простой человек, что после смерти растворился в своей очередной реинкарнации. Он — маг, способный оставить свое 'я' для общения с последующими перерождениями. Он не трехмерен, как обычный человек, но и не четырехмерен, словно существо, называемое древним богом.
— Остальное мне объяснить сложно, — призрак потупился, — мой разум путается в вашей жизни. Не забывай, я древний, и мне не хватает опыта. Мне было двенадцать, когда я отдал тебе силу. Но я точно знаю, что верну их, как только они мне вновь понадобятся.
— В древность? — нахмурилась Юля. — Но ведь прошлое уже свершилось!
— Да, — улыбнулось привидение, — и в нем отмечено, когда именно ты отдала мою силу.
— И когда же? — глаза Юли загорелись любопытным огоньком.
Но собеседник отвернулся и заявил, что он не вправе открывать людям будущее. Он не бог, а лишь обычный маг, практически не отличающийся от человека.
— Я уже не раз говорил — не время пока, — махнуло рукой привидение, — меня куда больше волнует то, что кто-то охотится за мной. То есть за тобой, получившей мою силу.
— Тогда скажи нам, кто ты! — уверенно спросил Ваня, как раз вовремя подошедший к обрыву.
Взгляд его был слишком серьезен для десятилетнего школьника. Мальчик, наслушавшийся сказок крестьянина Ираклия, был не намерен просто так сдаваться в лапы оборотней, гидры или прочей нечисти. Он пристально смотрел на белое привидение и видел его. Только не далее, чем вчера, он не мог видеть призраков, а Юля сокрушалась по этому поводу.
— Я не могу ответить не этот вопрос, — вздохнул дух, — если я назову свое имя — мне конец.
— А ты понимаешь, дурацкое привидение, — Ваня смело схватил парнишку за шиворот, — что из-за тебя нас с Юлей крадут всякие страшные типы! Говори, иначе я тебя сброшу в ре…
Мальчик не сообразил, как призрак сумел вырваться. Он словно растворился в воздухе, а когда его тело вновь проявилось, обличье было уже взрослым. Юноша лет шестнадцати от роду, в короткой юбке и панцире с вышивкой сокола на груди прижимал призрачный кинжал к горлу белорусского школьника. Юля, вытаращив глаза, смотрела на привидение, не способная и слова вымолвить.
— Ты сильный мальчик, — хитро прищурившись, заметил призрак и тут же вернул себе прежний облик, — я в детском теле вряд ли бы не справился с тобой. Темперамент…
Испуганный Ваня сел на землю, не спуская восторженных глаз с привидения.
— Вы сами только что видели, — махнул рукой дух древнего, — мой облик лет в семнадцать. Если он вам нравится… — Он снова превратился в статного юношу, — я могу разговаривать с вами в таком виде. Но так как дети внимательнее слушают сверстников, я предпочитаю…
Он не стал заканчивать фразу, и принял облик запуганного ребенка, по внешности которого и не скажешь, что через несколько лет он станет доблестным воином.
— Ладно, Петя, или как там тебя, — Юля предпочитала, чтобы собеседник назвал свое имя, а раз привидение не желало представляться, девочка тут же решила сама дать ему хоть какое-то имя, — ты греческий воин, ты из Древней Греции. Ты герой, за которым уже не первую тысячу лет охотятся всякие гидры и церберы.
Мальчик стоял на самом краю обрыва, глядя вдаль, и все отрицал.
— Нет, Юля, — решительно заявил Ваня, — тебе стоит задавать совсем другие вопросы, чтобы разобраться, почему греческой нечисти приглянулась магия привидения.
Довольный призрак обернулся в сторону мальчика и подмигнул ему. Словно этот древний специально затеял игру с недомолвками, желая, чтобы Юля сама догадалась, чьей реинкарнацией она является.
— Почему я раньше тебя не видел, а теперь вижу? — начал свой допрос Ваня.
Призрак ответил, не оборачиваясь. Все дело в инициации. Стоило увидеть собственными глазами хотя бы одно не трехмерное существо, как вся магическая материя становилась доступной. Это смышленые нелюди могли контролировать свою видимость и не показываться простым смертным в истинном обличье. Низшие же, вроде оборотней, не слишком задумывались о сохранении своего секрета. Особенно в моменты гнева. Увидев трансформацию оборотня или вампира один раз, обычный человек начинал замечать то, чего не видел раньше…
