Сахиба Абдулаева
Посланница судьбы
Севинч больше нет…
Похоже, я потеряла ее. Куда я не ходила, в какие только двери не стучалась в поисках Севинч. Целую неделю прожила в тревоге и беспокойстве.
Неужели ее и в самом деле больше нет?..
С уходом Севинч меня покинули радость, удача, везение. Я чувствую себя такой беспомощной, такой жалкой, словно упустила птицу счастья. А мне нужно поделиться своими печалями — иначе тяжело. Где же ты, Севинч? Где?..
У нее были голубые глаза, каштановые волосы.
Нежная кожа розовела, как цветы персика, а проступающие на щеках веснушки ей очень шли. Никогда не забуду своей первой встречи с этой высокой, стройной девушкой…
В тот день я заработалась, и, когда в спешке собиралась пойти пообедать, кто-то робко постучал в дверь комнаты.
— Входите, открыто! — крикнула я, собирая на столе бумаги.
— Здравствуйте! Я пришла познакомиться с вами, — сказала с порога миловидная девушка, мягко улыбаясь. — Меня зовут Севинч.
Вот как? Севинч?[1] Редкое, однако, по нынешним временам имя…
— Вам оно очень подходит, — сказала я девушке, любуясь ямочками на ее щеках.
— Вы так думаете? — спросила Севинч и рассмеялась.
— А меня зовут…
— Знаю, знаю, Замира Юлдашевна. Мне очень нравятся ваши стихи, перебила она меня немнош восторженно.
— Ах, оставьте, я пишу просто из интереса. А моя основная работа, как видите, здесь, в вычислительном центре. А вы что, тоже пишете стихи?
Севинч не спешила с ответом. Она на миг задумалась и перевела разговор на другое:
— Вы собирались на обед? Давайте поговорим по дороге…
На улице стояла чудесная погода. От свежего весеннего воздуха у меня даже перехватило дыхание.
Голубое небо, нежная зелень первых листьев радовали глаз, празднично и весело было на душе. Только эта удивительная красота почему-то не трогала Севинч.
Девушка шла и, потупившись, говорила мне задумчиво:
— Знаете, с некоторых пор я совершенно не могу читать ваши стихи…
Я удивленно посмотрела на нее. Прочитав в моих глазах недоумение, Севинч отвела взгляд и продолжала:
— Ваши душевные переживания очень мне близки. И слишком меня будоражат… Мне кажется, вашей рукой водят духи…
Она взглянула на меня, будто провинившийся ребенок, совершивший нечто непозволительное, и опять замолчала.
Почему-то у меня по телу пробежала дрожь. Духи?
Какие духи? А кто сама эта девушка? Почему она разыскала меня?.. Чтобы не выдать своего волнения, я сказали, напустив на себя равнодушие:
— А я до сих пор полагала, что пишу сама и не знала, что меня кто-то заставляет это делать…
Севинч замедлила ход и торжественно заговорила:
— Сегодня ночью подольше смотрите на звезды. Когда самое яркое светило будет в зените, вам покажется, что маленькая и неяркая звездочка рядом с ним подмигнет вам. Некоторое время не отрывайте от нее взгляда. И вы почувствуете, как в вашей душе родятся, удивительные грезы. Вам захочется немедленно сесть за стол и писать, писать. Однако вы не сможете сделать и шагу. Звезда же, переливаясь, по-прежнему будет манить к себе. И только, когда вы впитаете достаточный заряд духовной энергии, вы сможете выйти из этого состояния. Но вам сразу же захочется спать. Перед вашими глазами возникнут видения: тихо заплещется море, колыхая на себе яркий корабль; или же пассажирский поезд равномерным перестуком колес будет погружать вас в сладостный сон. Вот тогда-то вы и должны собрать всю волю и, повторяя движения кошки, стряхивающей с себя воду, заставить тело бодрствовать и изгнать вселившихся в вас духов… И вы сегодня же, вот увидите, напишете замечательную поэму, — закончила Севинч.
— Какие странные вещи вы говорите! Вы — ясновидящая? — спросила я, не скрывая изумления.
— Я муза вдохновения, — засмеялась она. — Простите, что взялась вас поучать…
Необычная девушка пришлась мне по душе. Она не рассказывала о себе много, но кое-что я о ней все-таки узнала. Севинч училась на последнем курсе университета. Выросла она в кишлаке, но город уже успел наложить отпечаток на ее манеру держаться, причесываться, одеваться. У нее была модная прическа, платье — импортное, из великолепной блестящей ткани.
После обеда мы вышли на улицу, и Севинч, прощаясь, как бы между прочим предрекла мне:
— За неделю вы напишете поэму. В ней речь пойдет о долине духов. Это произойдет потому, что вы… вы вступите в контакт с духами…
— Севинч, что вы такое говорите?! — поразилась я. — Я никогда не верила ни в каких духов.
— Они будут водить вашей рукой, — веско сказала Севинч. — Вы собственными глазами увидите духов, которые проводят тягостные дни в этой долине. Возможно, вы встретите среди них своих знакомых. Возможно — нет. В любом случае — не пугайтесь: духи ничего плохого вам не сделают… Не верите?.. — укоризненно произнесла она, прочитав в моих глазах сомнение. Тогда я вам кое-что продемонстрирую. Идемте…
Мы присели на небольшую скамейку под ветвистым деревом. Вокруг не было ни души. Севинч пронзительно посмотрела на меня, и я почувствовала слабость во всем теле.
— Закройте глаза! — приказала она.
Я выполнила ее приказание, и мне показалось, что я нахожусь в скоплении красных облаков. Глаза мне слепила какая-то яркая точка, по телу прошла горячая волна, и я перестала его чувствовать вовсе.
— Что вы видите, где находитесь?..
Я не сомневалась, что говорила Севинч. Только я все время поднималась в бескрайнее небо, а голос Севинч раздавался с Земли. Думая о том, что бы ей ответить, я стала внимательно осматриваться по сторонам.
Снежные ущелья. Все вокруг белым-бело. Только я совсем не мерзла. Наоборот, приятная прохлада овевала меня… Мой взгляд случайно упал на людей, одетых в белые одежды. Женщина, чьи золотые волосы переливались в лучах солнца, сделала мне знак рукой.
У нее были огромные голубые глаза, густые и длинные ресницы. На одной щеке, словно звездочка, сверкала родинка. А может, это была вовсе не родинка, а… еще один глаз. Белоснежное платье женщины, казалось, было засыпано снегом. Крылья трепетали за ее спиной.
Женщина плавно приблизилась к большому водопаду.
Полюбовавшись им, она пошла вдоль берега реки.
Вода в реке была настолько прозрачной, что сквозь нее свободно просвечивали водоросли, облепившие большие валуны на дне речушки. Невдалеке лежал валун, немного похожий на трон. Женщина опустилась на него и, видимо, предалась мечтам: иногда она счастливо улыбалась. Неожиданно, будто услышав чей-то зов, она стала с тревогой осматриваться по сторонам…
— Откройте глаза! Откройте же глаза!..
Когда я, вздрогнув, пришла в себя, передо мной стояла улыбающаяся Севинч.
— Ну, как?..
— О, у вас, оказывается, экстрасенсорные способности, Севинч. У меня были такие диковинные видения…
