этого в памяти упорно всплывало приятное ощущение его объятий; Абигейл изо всех сил пыталась думать о том, как небрежно он воспитывает своего ребенка, но вместо этого вспоминала сладкий как мед вкус его поцелуев.
В течение какого-то времени Абби боролась с наваждением. Но затем была вынуждена сдаться, бросить свои размышления о Селби и вернуться к реальности…
Снизу доносились звуки беготни. Это Гарри и его отец носились по всему дому, играя в какую-то замысловатую игру, понятную только мужчинам. Затем все стихло. Усилием воли Абби заставила себя снова взяться за работу. Еще совсем немного, и текст будет готов.
В голову опять полезли «осенние» мысли. Через несколько дней нужно будет возвращаться домой, в Вашингтон. К монотонной, такой обыденной жизни. Да, Абигейл знала этот город именно таким: сказочный для немногих, он был полон тоскливой обыденности для большинства проживающих в нем людей.
Стараясь хоть как-то взбодриться, она достала свежую блузку, свои лучшие джинсы и, тщательно одевшись и до блеска расчесав волосы, направилась к лестнице. Позади нее тут же раздалось шлепанье когтистых лап. Клео, очевидно, пряталась от беспорядочной кутерьмы внизу. Да, приятно иметь собаку, которую можно погладить не нагибаясь, достаточно большую, чтобы при случае она могла служить охраной, и, наконец, жизнерадостную и полную любви к ближнему. Словно прочитав мысли Абби, Клео на мгновение, остановилась и лизнула хозяйке руку.
Внизу было на удивление спокойно. Лишь изредка из столовой доносились детское бормотание и низкий мужской голос. Неслышно подойдя к двери в столовую, Абби заглянула вовнутрь. Оба Фарнсворта склонились над шахматной доской. Маленький Гарри, высунув от усердия язык, и его отец — с не меньшим напряжением, хотя и скрывая это, — внимательно следили за действиями друг друга. К Абигейл вновь пришло осознание того чувства привязанности, даже любви, которое испытывали друг к другу эти двое. Наблюдая сейчас за ними, Абби вновь подивилась: как жена Селби могла бросить все это?
Не желая прерывать игру, Абби бесцельно пошла по коридору. Вот и кабинет, куда они так долго не могли попасть накануне вечером. В комнате без окон было абсолютно темно. Имевшая привычку всегда носить с собой спички, Абигейл зажгла две из трех стоявших в кабинете ламп, от чего все вокруг сразу преобразилось. Действительно уютное местечко!
Она провела пальцем по запыленным корешкам стоявших на нижних полках томов. Отметив разнообразие книг, некоторые из которых были изданиями прошлого столетия, Абби все же усомнилась, что дядюшка Тедди читал их. Конечно, он жил в девятнадцатом веке, но тогда был совсем мальчишкой. Вообще, обилие книг ее удивило. Очевидно, она не столь уж хорошо знала этого человека. И все-таки странно, ведь за всю свою жизнь Абби ни разу не видела дядюшку Тедди с книгой в руках…
На стоящем посреди комнаты столе виднелись находки, сделанные Селби и Гарри при раскопках мусорной ямы: две заржавевшие банки — одному Богу известно, что в них когда-то хранилось, — и большой флакон или, быть может, старая бутылка из-под вина. Смахнув с нее грязь, Абби мельком взглянула на этикетку. Так и есть — надпись на этикетке сделана по-французски, а этот язык всегда был выше понимания Абигейл. Но она все же разобрала, что когда-то в бутылке содержалось вино, французское вино, известное во всем мире и стоящее, как она догадывалась, довольно дорого… Недоуменно пожав плечами, Абби поставила бутылку обратно на стол.
Донесшиеся из столовой звуки явно свидетельствовали об окончании игры. Удобно расположившаяся в большом вращающемся кресле, Абби не торопилась покидать дядюшкин кабинет. Кресло при вращении немного поскрипывало, но это лишь усиливало ощущение уюта. Однако не успела она расслабленно откинуться на его спинку, как в комнату заглянул Селби.
— Так вот, значит, где ты прячешься! — Абби задумчиво взглянула на него. Что представляет собой этот мужчина? Кто он — положительный герой из книги или черствый, холодный человек? Она еще не решила это для себя.
— Я вовсе не прячусь, — тихо ответила она. — А просто думаю.
— Занимаешься медитацией?
— Я знала, что ты так скажешь. Да, и занимаюсь медитацией. Но сейчас… Боюсь, у тебя слишком взыграет самолюбие, но сейчас я думала о тебе.
— Ну и?.. — поинтересовался Селби. Войдя в комнату, он закрыл за собой дверь. — Это даже интересно. И какие же у тебя мысли на мой счет? — Обойдя вокруг стола, он развернул кресло с сидевшей в нем Абби так, чтобы свет от лампы падал ей в лицо.
— Жаль, что здесь нет моей двоюродной бабушки, — со вздохом ответила Абигейл. — Она бы в одно мгновение вывела тебя на чистую воду. Сама я плохо разбираюсь в людях.
— Ты имеешь в виду ту самую А. Летицию?
— Да, мою двоюродную бабушку Летти. Других у меня нет. Она родная сестра дядюшки Тедди, и этот дом когда-то принадлежал им двоим.
— Ну и что бы сказала твоя тетушка Летти?
Абби хмыкнула.
— Вам лучше присесть, мистер Фарнсворт.
Кроме как в кресло, сесть в кабинете было не на что. С улыбкой глядя на Абби, Селби примостился на краешке стола.
— Ну что ж, я готов. Так что же все-таки сказала бы твоя бабушка?
— Моя двоюродная бабушка Летти спросила бы: «А каковы ваши намерения, молодой человек? Насколько они серьезны?»
— О Боже. — Селби медленно сполз со стола. Улыбка исчезла с его лица. Я не ослышался?
— Нет. Сама бы я некогда не осмелилась задать подобных вопросов, но моя двоюродная бабушка запросто сделала бы это. Так кто же ты все-таки для меня, Селби? И что будет с нами по прошествии этих нескольких дней? Что будет, когда я вернусь к своей работе, а ты снова будешь заседать в Конгрессе?
— Я… — Он замялся, очевидно не зная, как ответить. А потом, по-мальчишески улыбнувшись, откровенно признался: — Абби, я и сам еще толком не знаю, каковы мои намерения. Женщины для меня — терра инкогнита. Я, правда, женился на одной из них, и у нас родился прекрасный сын. Но я никогда, никогда, не понимал ее. Она так и осталась для меня загадкой.
— И тогда твоя жена ушла от тебя?
— Образно говоря, да, ушла.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что, уходя, моя бывшая жена захватила с собой мою чековую книжку, сняла все деньги с нашего общего счета и забрала нашу единственную хорошую машину. Шесть месяцев я ничего о ней не слышал, затем из Лас-Вегаса пришло уведомление о разводе.
— Думаю, ты действительно вправе сказать, что никогда до конца не понимал свою жену, — согласилась Абби. — А ты скучаешь по ней?
Селби растерянно молчал, машинально приглаживая свои густые волосы.
— Не уверен, — наконец проговорил он, — Еще года два-три назад я бы сказал: «Да, очень». Но за последние несколько дней, проведенных здесь на острове, я ни разу не вспомнил о ней.
Абби усмехнулась.
— Как в той песне! «Когда я не могу быть рядом с любимой девушкой, то сразу увлекаюсь той, другой, которая всегда со мной».
— Смейся-смейся, если тебе так нравится, — ответил он. — Но для меня это действительно серьезная проблема. Ведь ты очень хорошая женщина, Абби, очень.
— Мне приятны ваши слова, о великодушный господин, — насмешливо ответила Абби.
Несмотря на показную веселость, на душе у нее скребли кошки. Да, Абигейл Спенсер, женщина-то ты необыкновенно хорошая, да вот только кто захочет жениться на тебе? Только не Селби Фарнсворт! Улыбка сползла с ее лица. Не желая, чтобы он видел слезы, которые она не в силах была сдержать, Абби развернулась вместе с креслом, оставив ему для обозрения свой затылок.
— Нам осталось всего несколько дней. — Абби едва справилась с предательской дрожью в голосе. — Нужно только как-то пережить их, и все. Катер должен прийти за мной послезавтра. Но может, ты пустишь в ход свои чары и ускоришь его прибытие?
— Я? Каким это образом? Я здесь застрял так же, как и ты. — Подойдя к Абби и положив ей на плечи
