Ван Вогт Альфред & Халл Мейн
ЗЕМЛЯ: НОВОЕ РОЖДЕНИЕ
Белый лунный серп быстро скользил от облака к облаку, словно ещё один огромный трехмоторный самолет прокладывал себе путь на большой высоте над водами Северной Атлантики.
Два раза, когда луна скрывалась за похожим на клок шерсти облаком, сходство с другим самолетом, у которого зажжены все огни, становилось таким сильным, что майор ВВС Клер, холодея от ужаса, инстинктивно протягивал руку к выключателю своей радиостанции и едва не предупреждал безмозглого дурака-соседа, что они на войне и не позже чем через полчаса войдут в опасную зону.
— Рефлексы из-за блеска яркой луны… Черт бы побрал эти рефлексы! пробормотал он и повернулся к своему штурману, старшему лейтенанту ВВС Уилсону.
В кабине был полумрак, но на одно мгновение лунные лучи, пробивавшиеся через её прозрачный колпак, стали такими слепящими, что Клеру показалось, будто тело штурмана светится, словно миллион сверкающих бликов горел на высокой и мощной фигуре Уилсона. Клер крепко зажмурился, помотал головой, чтобы прояснилось зрение, и сказал:
— Никогда не видел такой яркой луны — поневоле вспомнишь старинные сказки о том, что лунные лучи могут приводить на землю призраков и обрисовывать что-то странное, чего на самом деле не существует…
Летчик скосил глаза в сторону соседа — и его голос замер: Клер с изумление увидел, что рядом сидел не Уилсон, а один из пассажиров.
— Как поживаете? — спокойным голосом спросил этот человек.
Какой-то многозначительный намек в тоне этих слов вызвал у Клера приятные воспоминания: дом его семьи в низовьях реки Святого Лаврентия, рослая невозмутимая мать, отец со всегда спокойными глазами и младшая сестра, которая скоро должна выйти замуж.
Клер выбросил эти образы из своего сознания, немного разраженный их появлением сейчас: эти воспоминания принадлежали только ему, и он не хотел делиться ими с какими-то случайным человеком, который взялся его расспрашивать. Кроме того, перед ним просто трус, который хочет, чтобы его успокоили, заверили, что полет безопасен.
— Все идет прекрасно! — сказал Клер, а потом добавил официальным тоном, отчеканивая каждый слог:
— Прошу прощения, сэр, но пассажирам не разрешается находиться в кабине. Я должен попросить вас…
Тут командир во второй раз замолчал посреди фразы и изумленно вгляделся в своего соседа.
Лицо этого человека было трудно рассмотреть: все его тело было словно обрызгано лунным светом и эти лунные блики сверкали на коже незнакомца ослепительным холодным огнем. Но, насколько Клер мог разглядеть через это удивительное сияние, черты этого лица были изящны и отражали странное сочетание силы и тонкости чувств. В серых глазах незнакомца, которые смотрели на Клера, были спокойное ожидание и затаенная улыбка. Удивительно интересное лицо, вот только…
Вот только человека с таким лицом не было среди пассажиров.
С замирающим сердцем Клер перебрал в уме всех пассажиров, вспоминая, как несколько часов назад проверял их, когда впускал в самолет. Двадцать четыре человека, состав обычный: несколько дипломатов, маленький отряд военных и группа государственных служащих, в которую входил один ученый.
Клер хорошо помнил их всех, и этого человека среди них не было.
В это время рядом с ним прозвучал спокойный голос незнакомца:
— Я хотел бы доложить о своем присутствии у вас на борту.
— Вы… что? — изумленно спросил Клер, и это изумление было ещё больше от того, что ум уже подвел его к самой границе истины.
Незнакомец ничего не ответил, он только неподвижно сидел рядом с Клером и улыбался. Луна, которая на мгновение скрылась за облаком, снова вынырнула и поплыла на юго-восток по темно-синему небу.
Ее свет разбивался на сверкающие блестки о стекло кабины, падал вниз искрящимся потоком, как будто состоял из бесчисленного множества драгоценных камней, и окутывал незнакомца сияющим ореолом, словно защищая его.
Клер быстро заставил свой ум ввести эту ситуацию в жесткие рамки действительности. Его глаза сузились, лицо посуровело. И когда Клер наконец заговорил, он резко и отрывисто объявил:
— Мне непонятно, почему вы решили спрятаться на этом корабле, и я не желаю знать никаких подробностей. Мой долг — держать вас в наручниках, пока мы не приземлимся в Англии.
Резким движение руки Клер выхватил свой автоматический пистолет. В этот момент дверь кабины открылась, и на её пороге появилась крупная фигура Уилсона.
— Билл, со мной случилось самое чудное происшествие за всю мою жизнь, — начал старший лейтенант. — Я сидел рядом с тобой, а через секунду вдруг оказалось, что я лежу в багажном отделении. Я, должно быть, ходил во сне и…ох!
Штурман увидел пистолет в руке Клера, и его глаза сверкнули стальным блеском под лучами луны. Потом Уилсон впился взглядом в незнакомца.
— Неприятности? — спросил он, и тоже схватился за пистолет. Ответил незнакомец — он покачал головой и сказал:
— Сейчас нет, но примерно через полчаса будут. Немцы узнали о вашем грузе и готовят массированную атаку.
Когда она начнется, я буду вам нужен, — мягким тоном закончил он.
На миг Клер побледнел от потрясения.
— Вы знаете о нашем грузе! — хрипло произнес он, а потом в смятении от того, что допустил возможность этого, рявкнул: — Старший лейтенант Уилсон! Отведите этого человека в багажное отделение, обыщите его и наденьте наручники. Если он пойдет туда спокойно, не вынимайте свой пистоет из кармана: нам незачем без крайней необходимости волновать пассажиров.
— Я пойду спокойно, — сказал незнакомец.
Следя за тем, как арестованный под конвоем штурмана выходит из освещенной луной кабины, Клер был почти разочарован покорностью незнакомца: дело казалось не завершенным и потому не принесло удовлетворения.
Через десять минут первые далекие лучи рассвета окрасили длинную полосу темной воды на востоке, но лунный серп ещё оставался хозяином в небе. Клер сидел за приборной доской и беспокойно хмурился. Летчик отвлекался от своих мыслей лишь для того, чтобы изредка бросить взгляд на летящее рядом светило, которое уже столько часов заливало ночь и море своим сиянием.
Наконец его лоб разгладился: изменить ничего было нельзя, оставалось лишь одно — продолжать путь. Клер повернулся к Уилсону, желая сказать ему что-то по этому поводу, но ему помешал заговорить голос штурмана, который сам окликнул его:
— Билл!
Клер с изумлением увидел, что его друг напряженно всматривается в зеркало, где отражается длинный неосвещенный пассажирский салон. Взгляд Клера мгновенно перенесся туда же и стал пробиваться сквозь полный покоя полумрак, но ничего не различал.
Сияние луны вливалось в салон через дюжину окон, и её лучи касались сидевших там людей, словно мягкие пальцы. Некоторые из пассажиров спали, опустив головы так низко, что лиц не было видно. Остальные разговаривали между собой. На их лицах тоже лежали узоры света и тьмы, которые смещались, когда человек двигался, и создавали тысячу слегка отличающихся друг от друга по густоте теней. Это была мирная, успокаивающая и совершенно обычная картина. С губ Клера уже готов был сорваться недоуменный вопрос, когда Уилсон вдруг снова настойчиво заговорил:
— Третье место от конца. Парень, который наклонился через проход и разговаривает с английским дипломатическим представителем лордом Лейдлоу это он.
Клер и сам видел это. Очень медленно он поднялся на ноги. почти не чувствуя ненормальности происходящего.
