своем понимании того, почему Тузика и его акционерную компанию нельзя пускать в Лес, не используя информации, сообщенной ему Ритой.
Тогда-то Стоян и убежал.
Остальные молча разошлись по домам, которых тут было раз-два и обчелся. Никто не возразил Перецу, никто не поддержал. Видимо, информация оказалась трудноперевариваемой.
Рита с Квентином тоже ушли.
А часов в десять утра к разрушенному участку дороги, что было в пределах видимости, подъехал знакомый Перецу автобус.
Перец забрался в кабину МБМ и приник к окулярам.
Тузиковы боевики в камуфляжных костюмах профессионально высыпались из обеих дверей автобуса и рассредоточились вдоль ограждения.
«Ищут проходы», — понял Перец. Вся надежда была на профессионализм МБМ. Сам Перец в этом вопросе был махровым дилетантом. С кисточками…
Один из боевиков заскочил обратно в автобус. Видимо, для доклада.
— Эй вы там, яйцеголовые! — раздался из мегафона хриплый с бодуна, голос Тузика. — Вы-вы, на биостанции! Говорит хозяин этой территории Туз Селиванович Козлов! Вы нанесли ущерб моей частной собственности и, в соответствии с законом, несете за это уголовную ответственность… Но я прощу вас на первый раз, учитывая, что вас могли надуть… Прощу, если вы приведете мне Риту и того, кто все это сотворил… Я знаю, кто это… Он свое получил и еще получит… Всем дам хорошую работу и зарплату! Теперь история повернулась лицом к человеку — не упустите свой шанс! И не вставайте мне поперек дороги!…
Через несколько секунд после конца его речи раздался треск автоматных очередей. Видимо, для подтверждения серьезности намерений…
Как только раздались выстрелы, из каменных завалов на дороге повалил густой дым.
— Что это? — спросил Перец.
— Газ, вызывающий интенсивное слезовыделение и учащенный жидкий стул, — четко проскрипел МБМ.
— Это не опасно?
— Для здоровья почти безвредно, но боеспособность живой силы противника нулевая, — доложил бравый вояка.
— Отлично, — хмыкнул Перец и стал выбираться из кабины.
Толпа молча приблизилась к МБМ, возле которого стояла Рита. Правда, опасливо сохраняя значительное расстояние. Между толпой и Ритой напряженно застыл Квентин с охотничьей двустволкой.
«Молодец, — подумал Перец. — Не то, что некоторые…» — осудил он себя.
МБМ пошевелил пулеметными дулами в гнездах. Так, не прицеливаясь: вверх-вниз, вправо-влево… Толпа молча рассеялась.
— Спасибо, Квентин, — улыбнулась Рита мужу. — Но право же, не стоило. Тебе с ними еще жить, а мне они не страшны.
— Я об этом не думал, — ответил Квентин. — Я ни о чем не думал, я боялся за тебя.
— Еще раз спасибо, — сказала Рита. — Но надо отвыкать бояться за меня. Мы же с тобой решили…
— Сердцу не прикажешь, — виновато улыбнулся Квентин и повесил двустволку на плечо.
— Вот, ни разу на охоту так и не сходил, — посетовал он.
— В этом Лесу нельзя охотиться! — строго предупредила Рита. — Даже и не думай!
— Ну вот! — воскликнул Перец, соскакивая с гусениц Танка. — Навалил на вас свои проблемы.
— Не комплексуй, Перчик! — махнула рукой Рита. — Во-первых, ты же слышал — у Тузика ко мне персональный интерес. Во-вторых, начальство всегда наваливает свои проблемы на подчиненных — таков уж метаболизм руководителя.
— Да я ж — бывший, — пожал плечами Перец.
— Ты у нас лидер не по должности, а по духу, — улыбнулась Рита. — Кстати, отчего это грозный автобусик исчез так быстро? Что за дым там был?
— Слезоточиво-слабительный газ, — объяснил Перец. — Теперь они не воины… И Тузику в ближайшее время будет не до тебя…
— Ты гений, Перчик! — хихикнула Рита. — Даже воюешь интеллигентно и с юмором.
— Да это… — хотел сказать Перец «не я», но сдержался. Не объяснишь же им, что это все МБМ и его подчиненные — за психа примут. — Да это ерунда, — кое-как закончил он. — Но ведь они не успокоятся…
Над биостанцией повисло напряженное ожидание неизвестно чего. Сам Перец, утомленный ночным бдением, забрался в кабину МБМ и спал сном праведника, которым себя не ощущал. Но надо было воспользоваться передышкой, которую ему вынужденно предоставил Тузик с хранителями его тела, рыдающими над своим жидким стулом… Каков будет его ответ, трудно прогнозировать… Вот Перец и спал.
Впрочем МБМ и Рита бдительно охраняли его сон. Но долго ему спать не пришлось.
— Приближается легковой автомобиль, — проскрипел прямо в ухо Перецу МБМ, и Перец, продолжая спать, сел и с закрытыми глазами приник к окулярам.
— Ничего не вижу, — пробормотал он.
— Позвольте доложить, господин Перец, вы забыли открыть глаза, — доложил МБМ.
— Надо же! — засмеялся Перец, сразу открыв глаза. — Действительно!… О… Теперь вижу!
Уже знакомый ему лимузин подъехал к огороженной зоне и остановился.
— Интересно, кто теперь пожаловал? — сказал Перец вслух.
Рита, сидевшая снаружи на броне МБМ, ничего не слышала, но тоже заметила автомобиль.
Каким-то чудом мгновенно оказалось на улице и все остальное население биостанции. Ожидание…
Сначала из открывшейся дверцы лимузина высунулся небольшой белый флаг, похоже, наспех сооруженный из полотенца. Флагом помахали туда-сюда, потом осторожно появился, как Перец и предполагал, сам Клавдий-Октавиан Домарощинер и медленно двинулся к заграждению.
— Пропустить или задержать? — осведомился МБМ в наушники.
— Насколько я помню из детских книжек, посланцев противника с белым флагом всегда пропускали для переговоров.
— Верно, — подтвердил МБМ. — Но здесь не детская книжка…
«Эка он меня! — удивился Перец. — Поделом…»
— Пропустить! — распорядился он.
И, видимо, что-то там, перед Домарощинером, открылось, раздвинулось, расступилось, потому что было видно, как он бочком опасливо протискивается через заграждение, ссутулившись, вздрагивая, но протискивается.
«Боится, но преодолевает», — оценил Перец.
А Домарощинер шел по исковерканной дороге сначала осторожно, потом все более уверенно, но белый флаг держал высоко.
Население биостанции тоже медленно-медленно отходило от своих домиков, как бы навстречу Домарощинеру, но опасливо косясь на Танк, на башне которого, положив ногу на ногу, восседал Перец. А рядом с башней на броне сидела Рита, обхватив колени сцепленными руками. Выражение ее лица было весьма сумрачно. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что от Леса, до которого было метров пятьдесят, на поселок потихоньку наползают чуть заметные лиловые облачка. Но здесь давно привыкли к «лиловому туману» и потому не обращали на него никакого внимания.
Встречное движение исчерпало себя у Танка. То ли Клавдий-Октавиан не рискнул пересечь невидимую границу, мысленно прочерченную пулеметными дулами, то ли толпа решила не слишком высовываться, то ли Танк всем показался естественным местом встречи всех заинтересованных сторон.
