добавила я.
В салоне повисла оглушительная тишина. Филипп осторожно дотронулся до моей руки, заставляя обернуться, и, помолчав, тихо признался:
– Все, что сейчас между нами происходит непривычно для меня. Как ты ни понимаешь, Саша? Дай мне время.
– Хорошо. – После паузы выдавила из себя я и снова отвернулась к окну. Выяснение отношений вытесняло страх перед автомобилями, смесь обиды и паники я бы не вынесла.
По тротуарам спешили пешеходы, и асфальт блестел от света фонарей. Вечер, разрезанный вспышками неоновых вывесок и автомобильных фар, медленно наливался чернотой.
– Ты можешь общаться с этим твоим Пашей, если хочешь. – Неожиданно произнес Филипп и быстро добавил: – По телефону.
Я тут же передумала плакать, почувствовав себя полной дурой, и осторожно покосилась на него. Филипп, нахмурившись, управлял автомобилем, чуть прищуренные глаза разглядывали светящийся габаритными огнями поток перед нами, длинные пальцы сжимали руль. Моя душа снова расцвела весенним садом, а в голове забили фанфары. Успокоившись, я почувствовала настойчивую потребность быть благородной:
– Я тебя извиню, если мы сможем встречаться с Пашей один раз в неделю. – Пряча ухмылку, пропела я, понимая, что выиграла сражение на все сто.
– Нахалка. – Усмехнулся Филипп и нежно сжал мою ладонь, лежавшую на колене.
Гнездо светилось множеством огней, словно сотни звезд спустились с небес и осыпали дом. По обочине рядом с забором тянулся ряд припаркованных гостями автомобилей, ворота были гостеприимно открыты настежь. В Гнезде горели почти все окна, но отчего-то мне показалось, что дому не нравилась веселая вечеринка, по крайней мере, фонарь на крыльце подмигивал очень сердито. Дом завораживал. Он жил и мыслил самостоятельно. Когда ему приходилось не по вкусу поведение обитателей, он отказывался включать свет или блокировал все без исключения двери, даже в холодильнике. Если Гнездо пребывало в хорошем расположении духа, то в комнатах пахло свежестью и цветами.
Я вылезла из машины, кутаясь в пальто, и мне показалось, будто вырвалась из камеры пыток. Меня окружил необыкновенный аромат, словно только прошла гроза, разлив в воздухе галлоны озона. Во дворе и в саду, украшенном цветами и огоньками, неспешно прогуливались люди. Из открытых окон второго этажа струилась дивная мелодия. Пока Филипп ставил машину в гараж, я старалась держаться в тени у забора, но дом, приветствуя меня, радостно врубил уличный прожектор и залил мою сжавшуюся фигуру ярким пятном света. Непроизвольно многие гости обернулись, в темноте блеснули десятки синих колдовских глаз. Меня разглядывали, как маленькую лабораторную мышку – носительницу смертельного вируса, случайно сбежавшую из клетки.
– Пойдем? – Филипп сжал мой локоть, утягивая к гостям.
Он коротко кивнул знакомым, те с прищуром следили за каждым нашим движением. Стоило нам пройти мимо, как они зашушукались, словно старые кумушки.
Елизавета стояла на крыльце под козырьком, завернувшись в большую клетчатую шаль, и прекрасное лицо актрисы выглядело кукольно мертвым. Глаза не выражали ни тени эмоции, ни одна черточка не кривилась от внутренних размышлений. Стоило нам попасть в поле ее зрения, как девушка мгновенно нацепила маску, вероятно означавшую легкую иронию. Изменение оказалось таким стремительным, что я непроизвольно отшатнулась, а по спине побежали мурашки.
– Спасибо вам, мои дорогие, что решились стать центром этого праздника! – Растянула она накрашенные прозрачным блеском губы ехидной в улыбке. – Александра как понимаю? У тебя очень красивые волосы. Ты сразишь глупых куриц наповал!
От конфуза я покраснела и покосилась на Филиппа, сжимая в руках подарок.
– Саша, пропусти мимо ушей. – Посоветовал парень, усмехаясь. – Если Лиза сыплет гадостями, то у нее хорошее настроение. С днем рождения. – Он ласково обнял сводную сестру и поцеловал в макушку.
– Поздравляю. – Я протянула сверток в блестящей хрусткой бумаге.
– Книга называется «Второй шанс»? – Лиза расправила ноготком пышный, чуть помявшийся бантик.
– Эээээ?
– Через обертку вижу. – Объяснила она.
– Милая сестра, – Филипп улыбнулся, – после вручения подарка обычно говорят «спасибо».
– Действительно? – Изогнула она брови. – Не догадалась.
Елизавета Вестич действительно являлась гениальной актрисой. Поневоле. Если не знать ее секрета, то различить тонкую лживую игру в ехидство представлялось бесполезным занятием.
– Ты будешь фурором на сегодняшнем вечере. – Она дружелюбно улыбнулась мне.
– Как понимаю, ты тоже повеселишься от всей души? – Кисло поинтересовалась я.
– Конечно. – Бодро заявила Лиза. – Разве можно пропустить такой цирк! Эти старые вешалки захлебнуться от возмущения! В конце концов, теперь не только я получу порцию всеобщего порицания.
Она изящно открыла дверь, поманив ее пальчиком, и, стуча по мрамору каблучками, первая вошла в холл, украшенный гирляндами цветов. Актриса двигалась с невероятной грацией и гибкостью, действительно напоминая кошку.
Наше появление действительно походило на взрыв китайской петарды, разлетавшейся крошечными осколками посреди толпы. Ко мне принюхивались, приглядывались, а некоторые даже пытались пощупать. Пару раз по обнаженной открытым платьем спине пробегал холодок чужого прикосновения, отчего становилось противно.
– Меня кто-то трогает. – Тихо прошептала я, когда невидимая рука откровенно, словно шелк, потерла между пальцев мои волосы.
– Что? – Филипп воинственно оглянулся в поисках хулигана. Ощущение мгновенно исчезло, только неприятный послед остался на коже.
Мы как раз поднимались по лестнице, по случаю праздника застеленной красной дорожкой, и могли видеть, как в холле толпятся шумевшие гости, в захлеб обсуждающие кадровые изменения в семье Вестичей.
– Да. – Удовлетворенно кивнула Лиза. – Я оказалась, как всегда, права! Никто даже не обратил внимания на мою крайне неприличную юбку.
Непроизвольно мы с Филиппом покосились на платье, в какое обрядилась актриса, и оно действительно едва прикрывало срам, выставляя на всеобщее обозрение идеальные длинные ноги, обутые в высоченные шпильки.
– Не понимаю, – фырчала, словно раздраженный котенок, Елизавета, – для чего Аида устроила эту глупую вечеринку? Всем же известно, что после двадцати пяти девушки не отмечают дни рождения. Разве можно праздновать черную дату в личном календаре? И ты все слышишь! – Добавила она пустоте с укоризной, ткнув пальцем с алым острым ноготком вверх.
– Они с Эмилем хотели продемонстрировать, что семья в порядке. – Вкрадчиво объяснил парень мне. Похоже, тема обсуждалась уже неоднократно.
Сверху доносилась музыка, ее звуки смешивались с голосами людей, превращаясь в равномерный гул, словно в муравейнике. В коридоре по стеночкам стояли разговаривавшие приглашенные, медленно и со вкусом опустошающие бокалы с шампанским, что официанты с небесно-голубыми глазами ведьмаков, едва успевали подливать игристый напиток. Показалось, будто меня выбросило в давние времена королей и кринолинов.
Огромный зал искрился от сотен свечей, запах плавленого воска смешивался с ароматами вина и дорогих духов. Узкие от пола до потолка окна, занавешенные белыми воздушными занавесками, впускали через приоткрытые створки осеннюю свежесть. На высоких кованых поставках по углам стояли огромные букеты из белых роз, цветы висели под потолком, образуя волшебный ковер из разноцветных бутонов.
Впервые перед моим жаждущим взором предстало так много великолепных блестящих людей, в толпе которых даже первая красавица вселенной почувствовала бы себя замарашкой. Одинаковые синие глаза смотрели с любопытством, некоторые с неприязнью. Перед нами расступались. Лиза широко и
