Ведьма присела на корточки, расправила плащ на траве. Сидх снял свой мешок с плеч и опустился на колени. Жестом он указал Карине место перед собой. Ведьма повиновалась.
– Целуй меня в губы, – сказал Шенвэль. – Как будто любишь меня больше жизни. Можешь представить вместо меня того эльфа, которого убила…
Карина глубоко вздохнула. Затем закрыла глаза и подалась вперед. Шенвэль чуть наклонился, встретил ее губы и ответил на поцелуй.
У Карины закружилась голова. Ничего больше не было сейчас в этом мире, кроме влажных, горячих губ эльфа. Нестерпимо горячих. В рот Карине словно заливали свинец. Ведьма отпрянула, но Шенвэль крепко держал ее. Тело ведьмы пронзил холод, а невыносимый жар разорвал ей горло и легкие. Карина дернулась назад, ударилась головой и потеряла сознание.
Седой мужчина в сером дорожном плаще с богато вышитыми вензелями в форме буквы «Т» стоял на обзорной площадке над Рабином и задумчиво смотрел на город. Тенквисс давно не бывал в здешних местах, и вид с тех пор разительно изменился.
После изгнания дракона столицу перенесли обратно в Кулу, и Рабин утратил значительную долину своего великолепия и пышности. Но город был по-прежнему очень красив вот так, с высоты птичьего полета. Прямо по оси залива возвышался остров Крука. Сверху его покрытая лесом вершина походила на украшенный развевающимися водорослями шлем огромного воина, наступающего на город из морской пучины. Уродливые краны порта в восточной половине дуги казались копьями, которые воин уже успел бросить. Черный замок в центре города выглядел так, словно воин пытался вырвать его скалы, как гнилой зуб. Одна из четырех башен крепости была разрушена почти полностью. С трех остальных, при драконе отделанных гематитовыми плитами, содрали всю облицовку до высоты человеческого роста. Тяжелые цепи, когда-то поднимавшие мост через ров, проржавели. Во рву цвела ряска. Единственная часть замка, которую поддерживали в безукоризненном порядке, были тяжелые ворота, забитые крест-накрест железными полосами. Ходили упорные слухи, что раненный дракон все еще скрывается в своем замке. Именно для того, чтобы успокоить горожан, власти окружили призамковую площадь высокой насыпью. Полуразрушенный дом, стоявший прямо напротив замка, оборудовали под КПП между эльфийской и человеческой частями города. От КПП начинался высокий земляной вал, который перечеркивал весь город пополам и упирался в горный склон прямо под входом в пещеру, известную как Хельмутов грот. Тенквисс знал, что в нем находится источник с животворной водой. Через Хельмутов грот можно было попасть в огромный лабиринт переходов, которыми известняковый склон был начинен, как сыр дырками – справа, где земля принадлежала людям, находился серебряный рудник. Он съел гору до самых известняков, выпиравших, словно ребра огромного зверя. Да и после изгнания Морул Кера, когда дотла выгорело полгорода, рабинцам понадобился кирпич. А склон был сложен из прекрасной белой глины. Земля из отвала как раз пошла на насыпь, разделившую город.
Теперь же сочетание оскверненной, растерзанной земли и мирного соснового бора смотрелось как иллюстрация к закону о раздельном существовании двух рас, сделанная безумно смелым художником, притом склонным к гротеску.
На дороге от города показалось облако пыли. Оно приближалось к биваку, и вскоре стали видны черные куртки всадников в серебряных наклепках. Маг нанял экен по просьбе Карины. Очевидно, воины находились в близких отношениях с кем-то из ведьм крыла «Змей». Впрочем, Танцоры Смерти являлись ценным приобретением для любого отряда и без всяких рекомендаций.
Тенквисс посмотрел на солнце. Скоро должен был явиться эльф, а потом подтянулись бы и сами ведьмы. Ученики мага уже разбили лагерь на террасе несколькими саженями ниже и развели костер. Судя по аппетитному запаху, картошка с мясом уже почти поспела. Тенквисс услышал шаги, обернулся и увидел Заша.
– Прибыли экены, – сказал ученик. – Ужин готов.
Маг кивнул.
– Послушай, – сказал Заш. – Если все пройдет, как надо… Она влюбится в тебя?
Он смотрел на мага почти сердито. Тенквисс поморщился, ласково потрепал его по голове.
– Ненадолго, – сказал маг.
– А ты? – насупившись, спросил Заш.
Тенквисс дернул щекой, словно вспомнил что-то неприятное.
– Этим чарам никто не может противостоять, – сказал он спокойно. – Пойдем вниз, надо встретить гостей.
Карина открыла глаза. В высокой синеве плыли серебристые облака. Собственное тело показалось ведьме таким же невесомым. Она ощутила удивительное спокойствие. Но вот заныл ушибленный затылок, засаднило в ободранном изнутри горле. «Похоже», подумала Карина. – «Сидх действительно вытащил эту проклятую штуку из меня». Ведьма повернулась на бок и обнаружила, что Шенвэля рядом нет. Карина резко приподнялась на локте. Взгляд ее упал на маленькое алое пятно на плаще. Ведьме приходилось видеть, как фонтаном ударяет вверх кровь из шейных артерий, когда человеку отрывают голову, как алой струей хлещет из разорванного бедра. Но почему-то Карина не могла отвести глаз от этой крохотной кляксы несколько невыносимо долгих минут. Затем ведьма огляделась, ища сидха.
Тень от скал уже почти закрывала долину. Но Карину пробрал озноб совсем не от этого. Вода в ручье была черной, трава на его берегах пожухла. Ветки ивы печально обвисли. Ведьма вскочила. В глазах Карины замелькали черные пятна, она пошатнулась и чуть не упала.
Сидх лежал у источника лицом вниз. Карина подошла к нему, задумчиво посмотрела на нож, валяющийся на траве рядом. Левая рука Шенвэля свесилась с края чаши в воду. Ведьма окликнула по сидха имени, но сидх не отозвался. Карина, кряхтя, стала переворачивать его. Тяжелая мокрая рука проехалась ей по лицу, и ведьма снова ощутила вкус крови. Кисть сидха находилась под странным углом к запястью. Карина опустилась на корточки рядом с ним, взяла Шенвэля за руку и увидела, что запястье перерублено почти наполовину. Сидх пытался отрезать себе кисть, но его нож был слишком маленьким, чтобы это удалось сделать одним ударом. Шенвэль потерял сознание от боли после того, как перерубил лучевую кость. «Зачем ему это понадобилось?», озадаченно подумала Карина, и тут увидела в центре ладони сидха еще одну рану, поменьше. Вокруг кисти Шенвэля заколыхались тонкие черные струйки. Они сплетались и густели на глазах. Ведьме потребовалось все ее мужество, чтобы не призвать метлу и не броситься прочь из долины. Тело волшебника, владеющего мертвой силой, являлось вратами в Подземный мир.
Которые приоткрывались в случае ранения, а в момент смерти мага распахивались настежь. И всех, кто имел несчастье оказаться рядом, засасывало в чертоги Ящера.
Мрак над ладонью сидха сгустился, превратившись в черную хрустальную иглу. Карина сообразила, что это Осколок Льда, который она проносила в своем теле без малого двенадцать лет. Артефакт торчал из раны дюйма на полтора. В глубине камня закрутились рваные судороги вспышек, и Осколок Льда погрузился в рану еще на полдюйма. Ведьма догадалась, что Чи Воды замедляла движение артефакта. Если бы сидх не успел опустить руку в источник перед тем, как потерял сознание, Осколок Льда уже целиком вошел бы в его тело.
По ладони Шенвэля потекла кровь. Он застонал и открыл глаза.
– Отруби мне руку, – искаженным от боли голосом сказал Шенвэль. – Если Осколок Льда дойдет до сердца, я умру.
– Но у меня нет меча, праща только, – сказала Карина растерянно. – Подожди, сейчас прилетят мои девочки…
– Улетай, – прохрипел сидх. – И ведьм своих отзови…
Карина поежилась.
– Но почему ты должен умереть?
– Осколок Льда должен был убить твоего возлюбленного-эльфа, если бы ты преодолела чары и не сделала этого сама, – ответил Шенвэль сквозь зубы. – Я думал, что успею остановить артефакт…
Глаза ведьмы сузились.
– Как удачно, – язвительно сказала она. – Это было бы пределом моих мечтаний. Одним остроухим кривлякой в этом мире станет меньше, слава Ящеру…
Шенвэль вскрикнул. Игла в его руке засияла мрачным светом. Ломаные зигзаги в камне закрутились
