еще быстрее.
– Я не люблю тебя, не люблю! – воскликнула ведьма яростно. – Я тебя ненавижу! О, хвост Ящера! Ненавижу! Ненавижу! Чтоб ты сдох!
Эльф изогнулся в беззвучном крике, уткнулся лицом в грудь Карины. Ведьма обхватила его за плечи. Раздался тихий всплеск, вода в источнике забурлила. Несколько мгновений холодное сияние еще пробивалось со дна чаши, а потом исчезло.
Карина помогла сидху подняться и отойти от источника. Но лечь на плащ ведьмы Шенвэль отказался. Здоровой рукой он вытащил из своего мешка желто-коричневый плащ и устроился на нем.
– Светлана закатает тебя в гипс, когда прилетит, а пока надо наложить повязку, – сказала ведьма.
– Не надо, – сказал эльф спокойно. – Способности моей расы к регенерации намного превосходят человеческие.
Шенвэль подул себе на руку. Исчезли кровавые лоскуты и белые обломки кости, торчавшие из раны. Изуродованное запястье вновь покрылось кожей.
На которой даже шрама не было.
Глаза ведьмы округлились, но она промолчала. Шенвэль закрыл глаза.
– Тот Осколок Льда… Он все еще опасен? – тихо спросила Карина. В артефакте была запечатлена Чи Кертель, и ведьме наконец-то представлялась возможность побеседовать с духом наставницы и выяснить, за что она прокляла ученицу.
Эльф отрицательно покачал головой.
– Все действия, которые были заложены в проклятии, уже выполнены, – сказал Шенвэль. – Интересно было бы узнать, как этот Осколок Льда попал в твое тело.
– Тебе не кажется, что ты слишком любопытен для того, кто только что чудом избежал смерти? – усмехнулась ведьма.
Эльф пристально посмотрел на нее. Карина наморщила нос.
– Я помню только жертвенник в форме экенской восьмерки, – сказала она, тряхнув головой, и вернулась к источнику. Вода в чаше постепенно светлела, но все еще оставалась непрозрачной. Ведьма закатала рукав, опустила руку и некоторое время шарила по дну. Карина укололась об артефакт, когда начала думать, что его уже унесло из чаши течением. Она достала Осколок Льда, негромко произнесла заклинание.
Эльф приоткрыл глаза, ощутив дрожание Чи в воздухе. Плетеная квадратная корзина появилась на плаще ведьмы. Ведьма достала свою форменную куртку и воткнула Осколок Льда прямо под рубиновой брошью.
– Ты сделал свою работу, пришла пора расплатиться, – сказала Карина.
Она отколола самую нижнюю подвеску с бирюзой, и положила рядом с эльфом. За ней последовал сапфир, оправленный в серебро, и огромная фибула с кошачьим глазом. Горка украшений на плаще росла. Шенвэль почувствовал странные вибрации Чи, исходившие от них. Эльф прищурился.
…Окровавленные комки мышц в ряд висели на рукаве Карины. Вокруг них радостно жужжали мухи. Шенвэля передернуло, когда он понял – это сердца, вырванные из живых тел. С некоторых сердец еще капала черная кровь, другие сморщились и высохли, некоторые были с гнильцой. А некоторые, самые нижние, еще судорожно сокращались. Алые линии чужой Чи окутывали ведьму неровной сеткой.
Шенвэль встряхнул головой, отгоняя видение. Природа магии, пропитывающей украшения, осталась ему неясна, но одно было очевидно. Женские побрякушки на самом деле являлись мощными защитными талисманами.
– Вот, – сказала Карина, сняв последнюю, рубиновую заколку. – Теперь осталось только дождаться Светланы, и она отнесет тебя, куда захочешь.
Эльф закрыл глаза. Карина стала искать в корзине керамическую бутылочку с настоем укрепляющих трав. Боевые ведьмы ухаживали за волосами с особым тщанием – от их толщины и густоты в конечном итоге зависела жизнь воительниц. Ни один вид обычных шлемов в воздушном бою не мог обеспечить необходимую широту обзора. И вместо металлических шлемов небесные воительницы укладывали вокруг головы свои косы.
Шенвэль сел, начал перекладывать украшения в заплечный мешок и задел ведьму рукой. Карина выронила с большим трудом обнаруженную бутылочку, и она снова ушла на дно корзины. Шенвэль пытался просканировать ее ауру, увидеть ее внутреннюю суть. «Смотри, смотри», подумала Карина злорадно, даже не пытаясь противостоять, хотя такое сканирование далеко выходило за рамки приличий и было обыкновенным магическим хамством. Никому еще не удавалось увидеть гештальт ведьмы. Раньше или позже любого, кто пытался заглянуть в душу Карины, начинало уносить вверх. На физическом плане это означало смерть, и продолжить путешествие никто не пытался. Каждый наоборот старался прервать восхождение.
Но не всем это удавалось.
Карине и в голову не пришло, что Шенвэль задел ее случайно. Шенвэль немного прихвастнул, демонстрируя свои способности к заживлению ран, и левая рука еще не вполне повиновалась ему. Не собирался эльф и сканировать ауру ведьмы – она сама раскрылась перед Шенвэлем.
Карина тоже увидела внутреннюю суть эльфа. Это оказалась стена, вся в резных завитушках и фигурках. Для эльфийского стиля барельеф был слишком прост и даже суров, но Карине это понравилось. Некоторые мотивы – геометрический орнамент, стиль изображения животных – были типично мандреченскими. Украшениями хотелось любоваться бесконечно, гладить, касаться лакированной поверхности. Ведьма так и поступила, и неожиданно почувствовала, что стена под ее рукой задрожала. Карина ахнула, увидев четкий прямоугольник, появившийся на стене от ее прикосновения. Это была дверь… Карина осторожно, ласково нажала снова, и дверь распахнулась. Ведьма оказалась в самой сердцевине души Шенвэля.
За дверью была тьма. Это были не те сумерки души, где почти у каждого живут странные твари, иногда отвратительные, иногда злобные. Это была темнота пустоты, безграничной, бескрайней, темнота смерти и одиночества. Карина сделала шаг вперед и поняла, что во тьме что-то есть. Что-то огромное, но неподвижное. Неживое. По небу этого странного места заструились разноцветные яркие ленты. Ведьма отшатнулась было, но в тот же миг поняла, что этот фейерверк холоден и безопасен, что в нем нет неугасимого магического огня. В отсветах холодного сияния Карина увидела высокую башню в форме огромной руки, сжимавшую в высоте тусклый шар. У подножия башни, опираясь на меч, стояла высокая фигура в черном балахоне. Гарда меча в форме ящерицы удобно охватывала руку. На клинке было выгравировано какое-то устрашающее насекомое, больше всего похожее на паука.
Карина сглотнула. Судя по общей картине, это могла быть только Смерть. В душах многих воинов жило Уничтожение, всегда в разных формах, но суть от этого не менялась. Карина знала по опыту, что если удавалось договориться с этой частью души, воин не мог поднять руку на ведьму даже тогда, когда от этого зависела его собственная жизнь.
– Здравствуй, – сказала Карина. Светлана объяснила ей, что главное, что нужно делать при встрече с любым духом – это выяснить его имя. – Как тебя зовут?
Фигура зашевелилась. Всполохи на небе стали гаснуть. Ведьма в первый момент подумала, что огромный шар, венчающий башню, и является источником разноцветных зигзагов на небе, но теперь поняла, что ошиблась. Башня-рука вообще и шар особенно были источником тьмы, покрывавшей душу эльфа. Сияние стало гаснуть, поглощенное странной башней, и Карина поняла, что пора возвращаться. Если бы она осталась в темноте одна, башня поглотила бы и ее. Ведьма обернулась, ища дверь, но там оказалась та же бескрайняя тьма.
И вот тут Карине стало страшно.
Шенвэль окунулся в медленные, сильные струи и увидел в глубине женское лицо. Шенвэль узнал его, и у эльфа захватило дыхание. Когда жрец Ящера рассказал Шенвэлю, какая женщина предназначена ему, эльф не поверил. Он не думал, что мужчина и женщина могут быть предназначены друг другу так же неотвратимо, как смерть предназначена каждому из живущих. Но увидев это лицо, Шенвэль прочувствовал правоту старого жреца всем своим существом. Шенвэль устремился вниз и вперед, к этому лику, который он искал всю жизнь, не зная, что именно его и ищет.
Шенвэля хлестнул ужас Карины. Эльф понял, что финтифлюшки маскировочного фасада расступились
