– Есть.
– А «Лунная соната» есть?
– Есть.
– Поставь, а?
– Сейчас.
Что-то негромко щелкнуло, и каюту залила лунная музыка.
Я обернулся. Ангелина, вытянув стройные ноги в ажурных чулочках, сидела в кресле. Пила княжеское пиво. На ней был коротенький полупрозрачный халатик. Под халатиком – тонкое полупрозрачное белье. Она олицетворяла собой беззаботную придворную жизнь, полную сладкой неги и чувственных наслаждений.
– Будь так добра, открой бутылочку, – попросил я. – И принеси, пожалуйста.
Ангелина вытащила из ящика бутылку, откупорила ее и, умопомрачительно покачивая бедрами, пошла ко мне. Одной рукой она сжимала свой бокал с пивом, другой – мою бутылку. Взобравшись на кровать, она, стараясь ничего не расплескать, смешно зашагала на коленях, путаясь в складках розового шелкового покрывала. Добралась. Не расплескала. Со смехом легла рядом.
– Держи свое пиво, рыцарь!
– А чего ты вдруг с бокалом? Помнится, обещала еще раз показать, как пьешь из горлышка.
– Я думала, ты имел в виду совсем другое горлышко… Длинные пальчики начали расстегивать пуговицы на
моей рубашке. Рука проникла внутрь, ноготочки плавно опустились сначала на мой живот, потом двинулись ниже…
– Мерзкая скотина!!! Что тут происходит, Бонифаций?! Кто эта шлюха?! Чем ты с ней занимаешься?! Подлец!!!
– О-о-й! – взвизгнула от неожиданности Ангелина и крепко впилась в меня острющими ногтями.
– А-а-й! – вскрикнул я от резкой боли и вскочил. Прямо над нами, на кровати, стояла разъяренная Ка-
питолина Карловна и свирепо потрясала кулаками. Привидение горело зловещим багровым светом и каким-то диковинным образом пульсировало, выбрасывая яркие снопы искр.
Вот тебе и секс на работе, Фехтовальщик!
2
– Ах ты, поганый кобель! Как не совестно? Дома жена ждет, ребенок плачет, а он тут с лахудрами кувыркается! – яростно искрила пульсирующая теща. – А ты что вылупилась, стерва? Своего мужика нет, так до других доматываешься?! Сука!
– Кто это?! – в ужасе спросила Ангелина.
– Это? – переспросил я. – Это тренер собаки Баскервилей. Моя теща. Капитолина Карловна. Прошу любить и жаловать!
– Так она же умерла… – прошептала Ангелина.
– Точно, – ответил я. – Было дело. Это, к счастью, ее привидение.
Ангелина, не отрываясь, смотрела на пульсирующую Капитолину Карловну. Девку трясло мелкой дрожью.
– Ух, я тебе! – замахнулось на Ангелину привидение, выдав огромный фонтан искр. Ангелина закатила глаза и потеряла сознание.
– Ты чего пульсируешь? – спросил я, вставая с постели. – И хватит искрить. Пожар еще устроишь.
– Кобель! Кобель бесстыжий!
Я подошел к зеркалу, принялся рассматривать исцарапанный живот. Он легонько кровоточил. Открыв бар, я взял бутылку водки и, намочив руку, протер царапины.
– Ш-ш-ш…
– Чего шипишь? – спросила теща.
– Щиплет.
– Жалко, что она тебе яйца не оторвала!
– Ты мне по делу нервы треплешь или так, от скуки заглянула на огонек? Тут везде камеры наблюдения, не пугай зря народ.
– Камеры я перво-наперво вырубила. И не стыдно тебе со шлюхой перед камерами ласкаться?!
– Это не шлюха, – размеренным тоном сказал я. – Это героическая разведчица. Агент Марата. Она в тылу врага жизнью каждый день рискует, а ты ее матом обложила!
– Точно Марата? – голос тещи потеплел.
– Точно. Сама у него спроси.
– А чего ты с ней в постели делал?
– Успокаивал. Ее подруга-лесбиянка вчера погибла при выполнении опасного задания.
– Так она лесбиянка?
– А ты думала, кто? Педик, что ли?
– Бедная девочка…
– То-то и оно. Жалко ее, страсть. А нам еще куча дел на Руси предстоит. Как она может нормально работать, если вся на нервах? Пришлось пожалеть, успокоить. А тут ты. Вся в искрах и багровом сиянии…
– Прости, Бони, я же не со зла.
– Ты вон у нее прощения проси. Я-то что, я привык. Да! Мы так и не договорили. Ты по делу? – спросил я, закурив сигарету.
– По делу, Бони, по делу.
– Что случилось?
– Смерть к вам идет.
– В смысле?
– К паруснику. Через час тут будет.
– Что еще за смерть?
– Этого я не знаю. Только почуяла беду – и сразу к тебе, чтобы остерегался.
– Ясно. Наверное, подарочек от Фон-Ли… Значит, так. Я сейчас к Арнольду. Предупрежу его. А ты здесь побудь. Как девушка очнется – помоги ей в себя прийти. Ты вообще как, надолго?
– Как скажешь, Бони. Сколько надо, столько и пробуду.
– Побудь пока.
– Хорошо. А как девушку-то зовут?
– Ангелина.
– Славное имя…
Я живо переоделся. Запирая дверь в каюту, увидел, как теща присела рядом с Ангелиной и, ласково гладя ее по голове, запела колыбельную песню.
«Хорошая все-таки у меня была теща!» – подумал я, взбегая по трапу на палубу.
3
Роберт Карлсон, начальник службы безопасности Соломона Фон-Ли, держась за поручень, спорил с Питером Вуль-фом, командиром пиратской бригады. Три его пограничных катера на бешеной скорости летели по балтийским волнам, догоняя барк «Анастасия». Сильно качало. До боя оставался всего час, но как его вести, оставалось неясно.
– Настаиваю на своем прежнем плане, – говорил Питер Вульф. – Подходим на двести-триста метров. Останавливаемся. Выстраиваемся в линию. Открываем огонь. За десять минут бреем палубу налысо, под ноль. Затем подходим к барку. Поднимаемся. И ликвидируем оставшихся в живых.
– Вижу несколько минусов, – нахмурился Карлсон. – Во-первых, на барке может возникнуть пожар. Нам это не нужно.
Во-вторых, это будет шумно. Пушки, пулеметы, ракеты трех катеров – чересчур громко. Русские пограничники могут услышать. Столкновения с ними нам не выдержать.
В-третьих, мачты, паруса и такелаж повалятся на палубу, превратятся в баррикады. Из-за этого будет трудно провести полноценную ликвидацию. Сколько времени продлится перестрелка на палубе? Полчаса? А
